пустые пластиковые и стеклянные бутылки из-под пива и водки, кострище с углями явно служившие кому-то обделенному батареей для согревания и плитой для приготовления пищи… Мы расположились как дома, никого ничего не смущало, опять-таки прошли быстрые переговоры.

— Блять, тут же бомжи или бичи какие-то ночуют или только синьку жрут!

— Да и хуй с ними, остаемся!

— А если кто-нибудь придет все-таки??

— Ну съебемся тогда или наебашим их, по кондиции уже будем смотреть…

Вот так мы и остались. Я рассказывал Насте и Данилу про юг, а они мне про север, мы быстро пили и пьянели, я достал мыльницу и предложил сфоткаться на память. Локация прямо скажем не самая удачная, но тем не менее фотки сохранились у меня до сих пор, что куда более ценно спустя время, чем где мы и как выглядим. Один раз мы переместились из одной локации в другую, наверное, кто-то не самый чистый и опрятный пожаловал к себе домой или это мы скорее пожаловали к нему в гости… Теперь мы оказались между забором, отделяющим этот странный полузаброшенный паркинг от внешнего мира и заваленные кирпичами и разрисованные графити его нижние этажи, проглядывающие сквозь голую арматуру на которую по всей видимости не хватило бетона.

Неожиданно между нашими северными гостями вспыхнул конфликт, в котором они словесно наперебой спорили кто из них более значительный и что самое главное у кого из них более серьезное окружение или как они сами называли- толпа. Забавнее всех в этом случае выглядел миротворец Леня, который был в еще большем шоке от происходящего чем конфликтующие стороны, его реплики, призывающие к миру тонким голосом, срывающимся на фальцет, были проигнорированы Настей из Тюмени и Даниилом из Сургута. Они наперебой кричали в адрес друг друга приблизительно следующее.

— Да ты кто вообще такая?! Хули толку что тебе 18, если мозгов так-то нет!

— Попробовал бы ты это при моей толпе сказать, щенок!

— А ты кто, сучка тогда?! Да твоя толпа у моей сосет стоя!

— Рыжий, отвечаешь за базар?! В Тюмень приезжай, повторишь при них что мне сейчас набазарил?!

— А хули мне туда ехать?! Если они такие крутые пусть сами к моей толпе в Сургут едут!

— Зассал значит?!

— Кто зассал?!

— Да ты!

— С хуя ли?! Я за базар отвечаю, я не телка!

— Ты кого телкой назвал, а?!

— Тебя! Или ты тут еще кого-то видишь с дыркой между ног?!

— Тебя только!

Забавнее всего то что конфликт как костер из одних газет так же быстро потух, как и вспыхнул. Северяне по очереди извинились друг перед другом, сохраняя в отличие от Леонида невозмутимость как во время, так и после перепалки. Мы тоже наблюдали за всем этим приоткрыв рты, потому что в своей четверке мы толком не ссорились никогда, а если так получалось что кто-то кого-то обидел (чаще всего ради угара, как в той истории где я выкинул тапки Лени на пескарьере), то у нас никогда не было каких-то разборок на повышенных тонах, но что уж тут удивляться- другой менталитет как ни крути. А здесь люди так минут двадцать, а то и пол часа в прямом смысле орали друг на друга, стараясь как можно сильнее задеть, угадав ту или иную болевую точку, особенно высокий тон приобрела перепалка, когда Настенька сказала Процюку что-то про окружение, а он в ответ назвал ее чуть ли не шлюхой, которую по кругу ее друзья пацаны пускают и только поэтому и общаются. Может быть такая эмоциональность связана с обилием на северах черномазых (в смысле братьев из южных регионов и иностранцев с ближнего востока) делающих значительный вклад в то какое поведение и эмоциональность у «коренных» жителей. Пишу в кавычках потому что настоящее коренное население тех краев- вымирающие малые народы ханты и манси. Ну да ладно, возвращаемся из антропологии и истории в стезю где я действительно хорош- пьяный угар среди не окрепших умов. И после перемирия северян как всегда ноги понесли нас куда-то к приключениям. Долго их как всегда искать не пришлось- мы только вышли из этого паркинга и увидели четыре пацана разодетых в найк и адидас так, чтобы окружающим сразу было понятно, что их мать улица, а отец подъезд, вдобавок они точно любят и с завидным постоянством употребляют пиво, план, сигареты и насвай. Все они с недоумением окружили заглохшую «копейку», на которой днем курсировали по дворам, а в ночи подгадывая в каких местах нет гайцов даже выезжали и на большую дорогу. Естественно, мы были в таком состоянии что просто не могли пройти мимо. Кто-то из нашей компании прокричал издалека.

— Пацаны, здарова! Шо случилось?! Помощь нужна?!

Нам откликнулись и сказали.

— Да, давайте! Толкнем все вместе, чтобы завелась!

Мое алкогольное опьянение достигло той точки, когда я уже не мог помочь кому-либо кроме самого себя. Пока пацаны начали суетиться вокруг машины я присел недалеко на кусок бетона и меня начало выворачивать как в последний раз. Блевал я от алкоголя всегда обильно и щедро, со стороны могло показаться что я подхватил какую-то африканскую инфекцию и вот-вот отправлюсь к праотцам как закончу. В этот раз из-за этого я увидел над собой паренька в черной кепке, синей куртке найк и точно такого же цвета пацанских кросах- найках газелях, он положил мне руку на плечо, слегка потряс и спросил.

— Некит, ты живой? Все в порядке?

Единственное что я мог ответить, подняв на него мутный расплывчатый взгляд.

— Ты кто?!

— Ты что меня не узнал?! Это Макс, твой одноклассник!

— Ааа… Я понял, здарова! Сейчас я еще посижу и нормально все будет…

И я снова опустил голову на руки, уткнутые локтями в колени- нашу классическую позу, когда хуевит от бухла, особенно действенна она была, когда начинаются «вертолеты». Слегка отсидевшись я увидел, что Леха пока толкал копейку дважды провалился по пояс в люк. Но не в обычный канализационный, а то ли недостроенный, то ли уже давно выведенный из эксплуатации и заваленный всяким строительным мусором. Уже многим позже осенью по приходу в школу мой одноклассник Макс Партаков, который пытался растормошить меня в пьяном угаре поведал что Настя из Тюмени даже при незнакомцах не могла забыть, что ей аж 18 и вдобавок у нее еще и есть водительские права! Она напросилась за руль и перед этим на кой-то черт ей надо было закрыть со всего маха заднюю дверь «копейки», где Максим простодушно и по-пацански держал руку на крыше между этой