интересное предложение, госпожа Вилисия, — с еле заметным сарказмом, произнёс парень, не шибко довольный тем, что ему приходится отрываться от еды. — С радостью посмотрю на вашу магию. Приходите завтра, ближе к обеду. — После этих слов, Гриша вернулся к своей трапезе, при этом надеясь, что данный бессмысленный диалог изжил себя.

— Он ещё и смотреть на что-то решил! – Недовольно подумала жрица, но вполне успешно удержала эти дурные мысли в своей голове. И лишь самая их капелька отразилась на её лице. В слух же она произнесла, — я очень рада господин Григорий, что у вас имеются магические способности. Ведь это просто замечательно, но реальные познания в магии намного лучше и важнее. — Последняя фраза действительно удивила парня, и он недоумевающее уставился на неё.

— Я имею в виду, продемонстрированную вами огненную стрелу, — немного приподняв подбородок вверх, почему-то гордо произнесла Вилисия. — Вы ведь ещё помните нашу первую встречу?

Хоть и смутно, но Гриша помнил, что что-то такое было. Ну а так как он ещё жевал, он лишь молча кивнул в ответ, не желая разговаривать с набитым ртом. В тоже время в его голове уже зрело предвкушение, как удивится эта девица, когда увидит весь арсенал его «способностей». Но при этом, он умело держал это при себе, ограничившись лишь сдержанной, весьма двусмысленной улыбкой.

Гунара же, которая внимательно следила за разговором, невольно заподозрила неладное. Хоть она и не понимала что именно, но была однозначно уверена в том, что Григорий что-то замыслил.

Собственно, это бы заметил любой более менее здравомыслящий и хотя бы чуточку внимательный человек. Даже Харон приметил, что его учитель лукавит. И это не смотря на то, что от предвкушения ещё раз увидеть самую настоящую магию, у паренька прямо светились глазки.

Тем временем, довольная своим «немыслимым успехом» Вилисия, выдала следующее, — когда там уже чай? А то мне что-то кушать хочется.

Что сказать, такую дичь даже Гунара не ожидала. Её взгляд мгновенно стал взволнованным, а всё её внимание плавно переместилось на Григория. — Простите, просто госпожа Вилисия очень любит сладкое, — с виноватым видом, прощебетала она столь смиренно и скромно, что Гриша даже не поверил своим ушам, услышав её.

Справедливости ради стоит сказать, что паладинша была весьма мужественной женщиной, а в этот момент её голос был столь женственным, что даже не верилось. Что сказать, даже Вилисия полными изумления глазами взглянула на неё.

— На вкус и цвет товарища нет, — довольно безразлично ответил Григорий. Его действительно мало волновало поведение жрицы, а взглянув пару секунд назад на Ягалью и Харона, он уже убедился, что им тоже как-то всё равно на слова жрицы. На их детских лицах, впервые за долгое время, он заметил то наивное и радостное предвкушение, которое бывает свойственно лишь неискушённым жизнью детям.

— Чему удивляться, ведь детвора всегда любила представления, — подумал Григорий, в то время как Гунара объясняла Вилисии, что ей стоит ещё немного подождать.

* * *

В то время пока Григорий, обременённый визитом нежданных гостей, ужинал, в удалённом от него граде Эста, столице соседнего государства Эстании, собрались его старые знакомые, чета Глэйстор, со своими детьми.

— Отец, по какому поводу ты вызвал нас в столицу? — Обеспокоенно начала разговор Лидия, младшая дочь барона, когда все отужинали, а прислуга приступила к подготовке стола к чаепитию.

— Да отец. Думаю нам пора начать этот разговор, — поддержал сестру Билон, единственный сын барона. Его голос звучал твёрдо и уверенно, хотя в глубине души царило беспокойство.

— Хорошо сынок, — ответил Хунд, отец семейства. В его голосе чувствовалось волнение, от чего Лидии, и её старшей сестре Джинне, стало немного не по себе.

На пару секунд закрыв глаза, барон немного собрался с мыслями, и открыв их начал, — его величество Дагон Хругский издал указ о мобилизации дворянства. Нашей семье уже пришёл приказ предоставить двадцать рыцарей в полном обмундировании и двести пехотинцев им в помощь.

После сказанного в комнате воцарилось молчание. Даже служанки, как вкопанные, зависли на своих местах. Первой нарушила воцарившуюся тишину Джинна:

— Кто будет представлять нашу семью?

— Как раз с этим у нас самая серьёзная проблема, — немного недовольно ответил Билон. — Мне уже дали официальный отказ быть представителем нашей семьи, как впрочем, и нашему отцу.

— Понятно, глядя куда-то вдаль, — прошептала Джинна. Перспектива идти воевать её не особо радовала. И дело было даже не в том, что она боялась за свою жизнь, конечно, это тоже имело место, но далеко не ключевое. Всё же будучи авантюристкой, ей часто приходится рисковать жизнью. Но одно дело сражаться в группе друзей, и совершенно другое, быть частью огромного войска, в котором ты являешься не более чем маленькой шестерёнкой. Это как раз больше всего и напрягало девушку.

— Думаю не совсем, — невесело произнёс Хунд. — Дагон, также издал указ призвать на службу всех магов достигших уровня подмастерья. Поэтому Лидия, как и Билон, войдёт в состав основного войска.

— Но во всём этом есть и хорошие моменты, — не шибко весело, начал Билон. — Скорей всего ополчение будет минимально задействоваться в сражениях. Если верить тому, что я слышал, основной упор будет делаться на королевские войска.

— Понятно, — вновь неоднозначно повторила Джинна, в то время как Лидия и вовсе заперлась в своих мыслях, понимая, что после этой войны, прежней жизни у неё точно не будет, возможно даже с авантюризмом придётся распрощаться.

— Девочки! Что вы встали как вкопанные! — Разнёсся строгий голос Линды. — А ну быстро сменили стол! — Произнесла она ещё строже, чем до этого.

— Отец, маму тоже призывают? — Неожиданно очнулась Лидия, которая услышав голос матери, вспомнила, что та является полноценным магом, причём достаточно сильным.

— Да дорогая, меня тоже призывают. Я буду входить в группу магов, которые будут защищать королевскую столицу на случай непредвиденных обстоятельств. — Когда Линда отвечала дочери, её голос стал мягким, будто бархатным, при этом откровенно контрастируя с тем, как она разговаривала с прислугой.

— Такое ощущение, будто призвали всю нашу семью, — констатировала Джинна, для которой данное обстоятельство звучало как злая шутка.

— Более дальних родственников это коснулось в меньшей степени, но в целом да, ты права, — произнёс Хунд, в голосе которого чувствовалась лёгкая горечь. Мужчину немного успокаивало, что его сын и