Затем еще стремительней он же промчал в обратную сторону, а через пару дней Трезубец задела крылом орда Гной-ганты. Жуткий вождь со своими ханида вир канна спешил в погоню за кайрами, потому лишь парочка отстающих ганов заглянула в Трезубец, пограбила по верхам, угнала десяток женщин и убила пяток мужчин. По меркам орды это была такая мелочь, что Гной-ганте даже не доложили о ней. Однако Трезубец, стоящий в тени Славного Дозора, привык к безопасности. Жители близко к сердцу приняли грабеж и смертоубийство, а пуще того – унижение. Вспомнились давние ссоры. Холлы обвинили реев, поскольку орда Гной-ганты большей частью состояла из шаванов Рейса. Реи обвинили меченосцев, ведь в их жилах нет шаванской крови. Если б Трезубец населяли одни шаваны, Гной-ганта не тронул бы его. А меченосцы заявили, что нельзя полагаться на милость какого-то червивого демона из сказок. Нужно самим взять оружие в руки и защитить себя… или, на худой конец, ограбить кого-нибудь более слабого, чтобы возместить потери. Эти споры так поглотили жителей Трезубца, что никто не уделил должного внимания таинственной даме. То бишь, конечно, в ней мигом распознали аристократку, вчинили ей тройную цену за комнату и стол, раскрутили на покупку горсти украшений и бочонка вина, и даже почти сумели уложить небесплатного юношу в ее постель. Орда ордой, а мастера Трезубца все-таки знали свое дело. Но никто не удосужился рассмотреть даму тщательно и трезво, потому и не заметил странностей, коих в ней имелось вдоволь.

Начнем с самого факта ее появления: знатная дама приехала туда, откуда недавно ушла орда Гной-ганты. Была ли она настолько бесстрашна или имела точные сведения, что демон не вернется назад? И то, и другое - необычно.

Затем, ее внешность. Дама была настолько хороша, что при всем старании не могла этого скрыть. Дивные лазурные глаза, точеные из мрамора запястья, крутые бедра, манящая взгляды округлость груди. А лет ей исполнилось от силы двадцать пять. Молодая дворянка, красивая как фея, приехала в Степь без отца и мужа?.. Правда, она имела при себе четверку воинов, но даже это не снимало удивления.

К слову, ее эскорт являл новую странность: из четырех воинов два оказались шаванами, а еще два – пустынниками из Надежды. Девушка проявляла одинаковую заботу и к тем, и к другим – то бишь, входила в малую горстку чудаков, любящих кошек и собак одновременно.

Иной свиты, кроме четверки бойцов, она при себе не имела. Ни служанки, ни кучера, ни компаньонки, ни даже альтера, чтобы скоротать ночи. Она сама одевалась, сама причесывала волосы, сама правила лошадью (причем весьма уверенно), а белье стирала, конечно, не сама, но вполне удовлетворилась услугами кривой на левый глаз трактирной прачки.

И последняя загадка: зачем, собственно, дама явилась в Трезубец? Она прибыла со стороны графства Холливел, и по всей логике должна была продолжить путь либо в Рей-Рой, либо в Мельницы. Обычно люди въезжали в Трезубец лишь затем, чтобы выехать с другой стороны. Но барышня сняла комнату в гостинице и осталась в городке. Захаживала то в один кабак, то в другой. Охотно поигрывала в кости, чем выдавала свое происхождение: в Надежде, говорят, даже мыши мечут кости. Рисовала карандашом портретики людей, чью внешность находила колоритной. А кроме того – собирала сплетни.

Всем прочим рассказам она предпочитала истории о войне. С трепетом выслушала все леденящие кровь повести о Гной-ганте. Прониклась сочувствием, узнав о грабеже. Без внимания восприняла рассказ о том, как орда разбила Снежного Графа – должно быть, уже слыхала прежде. Зато навострила уши, когда речь зашла о герцоге нетопырей и ганте Ондее. Правда, этот вопрос был покрыт туманом. В Трезубце знали только, что герцог подошел к воротам Рей-Роя, где получил по носу и сбежал, а ганта Ондей ринулся за ним в погоню. Чем кончилось дело – никто пока не знал. Но барышня так щедро награждала выпивкой за хороший рассказ, что грех было не сочинить продолжение. Один торговец-холл сообщил ей страшным шепотом, как ганта Ондей настиг северян и вырезал всех до единого, а кожей герцога обшил свое седло. Дама почему-то не поверила. Счастья попытал паренек из меченосцев: рассказал, наоборот, что это герцог разбил ганту, потом вернулся и взял штурмом Рей-Рой, и на рогах Пламенного Быка поднял флаги с нетопырями. Дама снова не приняла всерьез, однако общего доверия к сплетням не утратила. Как и прежде, красотка метала кости, при выигрыше деликатно скрывала радость, пила легкое вино и увлеченно слушала военные байки. Казалось, она надолго поселилась тут. И слава Праматерям – побольше бы таких гостей!

А затем в Трезубец явились чужаки совсем иного сорта: трое северян в черных плащах с иксами. Городок притих, не зная, чего ожидать. Провожаемые взглядами, иксы проехали Южной улицей, задержались на перекрестке и спросили, где найти шерифа. Шериф по обычаю жевал табак, сидя в кресле на крыльце своего дома. Северяне подъехали к нему и спросили, не проходила ли тут орда Гной-ганты? Шериф сказал, что чужакам недурно бы сначала назвать себя и поздороваться, а уж потом задавать вопросы. Признав его правоту, северяне объявили свои имена и воинские звания. То были кайры из роты Лидских Волков армии герцога Ориджина. Шериф предложил славным воинам спешиться, присесть рядом и промочить горло. Проявив таким образом гостеприимство, он перешел к сути:

- Господа, мы знаем все и о Гной-ганте, и о Снежном Графе. Живем на перекрестке дорог, к нам стекаются известия. Но одного пока не знаем: думает ли герцог Ориджин сражаться с гантой Ондеем? Где намечается битва?

Шериф клонил вот к чему: если волки хотят рубиться с шаванами, то пусть обойдут Трезубец стороной и выберут для драки иное место. Но иксы развеяли его тревоги:

- Милорд наголову разбил войско Ондея. Ганта и перстоносцы мертвы. Та же участь постигнет любой отряд, который посмеет напасть на нас.

- Слава Агате! – воскликнул шериф, радуясь, что побоище случилось далеко отсюда.

- Вернемся к нашим вопросам, - надавил офицер северян.

- Не скажу вам ничего приятного, кайры. Гной-ганта настиг и разгромил Лиллидея в Славном Дозоре. Снежный Граф убит.

Лица северян потемнели. Шериф выразил сочувствие и предложил гостям зайти в кабак: вино облегчит скорбь, а кабатчик опишет события во всех деталях. Младший из северян умчался к герцогу со срочным докладом, а двое старших приняли предложение. Шериф отвел их за лучший стол у окна и шепнул кабатчику, чтобы гостей обслужили по высшей марке. Он