Но он выжил. Трещины в ребрах, конечно, заполучил как минимум, но выжил.

И жаждал поквитаться.

Там, внизу, в бункере, он, придя в себя, долго смеялся, несмотря на боль в груди.

Смеялся над собой, смеялся над своими начальниками, смеялся над своей дурацкой, нелепой службой.

Прав, прав Виктор, сто раз прав, что работает на себя. Ну его к черту, подыхать черт знает где черт знает за что. Ну за каким хреном, спрашивается, его послали на это задание? Только потому, что где-то кому-то важен был престиж страны? Он, конечно, важен, но почему не важна жизнь отдельно взятого агента? И надо ли этому агенту рисковать собой впредь, зная, что и там его не ждет ничего хорошего?

Пустые мысли, отсмеявшись, остановил себя Роман. Все это думано-передумано, а ответа так и не найдено. Сколько раз он обещал себе бросить все и уйти на покой, на тихую гражданскую работу, где и платят больше, и спрашивают меньше, и где жизни ничто, кроме старости, не угрожает. И всякий раз становился на новый круг и снова куда-то бежал – и так, наверное, будет с ним вечно. Характер – та же судьба, и изменить себя он не мог, как ни пытался. Поэтому – что уж теперь?

Поднявшись, Роман обыскал карманы Стояна. Сам не знал, что ищет, просто привычным занятием отвлекался от донимающих его мыслей.

Карманы Стояна, обысканные Крохиным, были пусты. Но в одном из потайных «пеналов» куртки Роман нащупал что-то твердое и, порывшись, вытащил потертую флэшку на четверть гигабайта памяти.

Посмотреть, что на ней содержится, было не на чем. Крохин, уходя, уничтожил единственный компьютер, поэтому Роман сунул флэшку в карман с мыслью проверить ее позже.

Из бункера он выбрался без проблем. Крохин, то ли не желая поднимать шум, то ли торопясь, оставил лифт в целости. Роман по пути к лифту лишь обыскал несколько трупов, забрал имеющиеся у них деньги, мобильные телефоны и поднялся наверх.

Там он действовал последовательно и спокойно. Нашел в будке охраны ключи от ворот, сел в машину, на которой приехали Эрик со товарищи, и поехал, благо ключ зажигания оставили в замке.

Вскоре он выбрался на шоссе и покатил в сторону Марселя, поскольку это было единственное направление, по которому ему хотелось ехать.

Поспеть под самое утро, думал он, посматривая на часы. Когда сон самый сладкий. И стрелять без всяких разговоров. Наповал, чтобы уже не встретиться никогда.

И сучку его не жалеть.

Вот бы кого пристрелить! Роман хотел этого, пожалуй, даже сильнее, чем в случае с Виктором. Никогда не мог терпеть выродков. А эта была из выродков выродок. Улыбка ребенка и сердце гарпии. Вырвать его к черту и растоптать.

Когда Роман подъезжал к Марселю, часы показывали половину седьмого.

В Москве половина девятого, решил он, самое время докладывать.

Чувствуя, что немного «поплыл», он остановился в одном из тенистых переулков, закурил и достал один из трофейных телефонов.

Для интереса заглянул в записную книжку.

Пусто. Оно и понятно, эти парни вели слишком опасную жизнь, чтобы оставлять в памяти номера своих абонентов.

Роман набрал номер телефона Дубинина.

Тот ответил сразу же, точно сидел с трубкой в руке.

– Здравия желаю, товарищ подполковник, – сказал Роман, сам слыша, как далеко не молодцевато звучит его голос.

– Здорово, капитан, – отозвался непривычно громким голосом Дубинин. – Рад тебя слышать.

– Надеюсь.

– Новости есть?

– Навалом.

– Что с бомбой?

– Нет никакой бомбы, подполковник. И не было.

Дубинин помолчал.

– Липа?

– Еще какая. Крохин нас полностью использовал. Вернее, меня.

Роман невесело засмеялся, но тут же свой смех и оборвал.

– Но что-то же было? – спросил Дубинин. – Не просто же ради встречи с тобой он все это затеял.

– Не просто, – подтвердил Роман. – Ему нужно было выполнить заказ по уничтожению группы экстремистов. Частный заказ.

– Что за группа?

– А черт ее знает, – устало сказал Роман, глядя, как мимо его машины идет совсем еще молоденькая девушка с громадной корзиной зелени в руках. – Я так и не понял.

Девушка, увидев свое отражение в стекле, замедлила шаг. Подбила локон на кудрявой головке, поправила бретельки платья на загорелых плечах, встряхнула корзину и пошла быстрее. На сидевшего в кабине человека она не обратила никакого внимания, как будто его там и не было.

«В общем, так оно и есть», – подумал Роман.

– Ладно, – не стал давить Дубинин. – Потом будем уточнять. Группу уничтожили?

– Так точно.

– Какие-нибудь документы имеются?

Роман пощупал лежащую в кармане флэшку. Хотел сказать, но потом решил, что сначала проверит ее, а если будет что-то стоящее, доложит.

– Ничего, – сказал он. – Крохин все ликвидировал. И меня в том числе.

– То есть?

– Расскажу при встрече, подполковник. А то мне сейчас некогда.

– Хочешь догнать его?

– Ага. Жажду.

– Вообще-то тебе пора возвращаться.

– Вернусь, – пообещал Роман. – Достану гада и вернусь.

– Старик опять распсихуется.

– Не распсихуется. Он сам поручил мне разобраться с Крохиным. Так что я продолжаю выполнять его задание. Можешь так ему и доложить.

– Ладно, доложу, – с несвойственной ему сговорчивостью пообещал Дубинин.

– Тогда у меня все.

– Капитан, – сказал Дубинин, – побереги себя, а? На кой тебе эти погони? Сам знаешь, сверхплановая работа у нас не поощряется.

– Знаю, подполковник, знаю. Но тут дело принципа. Не догоню его в этот раз – уже никогда не догоню. Поэтому ты меня не останавливай.

– Тогда удачи. Если что потребуется, звони.

– Спасибо. Пока.

Роман удалил номер из памяти телефона, бросил его вместе с окурком в урну и поехал дальше.

Вскоре он добрался до района, в котором жила немая.

Оставив машину за два квартала, он остаток пути проделал пешком.

Улицы к этому времени ожили, и Роман брел среди местных жителей, спешащих кто на рынок, кто на работу. В сувенирной лавке он купил кепку с широким козырьком и тут же надел ее, чтобы сверху нельзя было разглядеть его лица.

Вот и дом Жанны.

Те же три старухи напротив, окинувшие Романа любопытным взглядом.

Но автомобиля Крохина поблизости не видать.

Роман вошел в подъезд и начал подниматься по лестнице, глядя сквозь пролеты вверх.