Подозреваю, что у работорговцев прямо в этот момент праздник и закончился, начались трудовые будни — пленников ведь нужно срочно выкупить у легионеров, опередив при этом конкурентов. Потом оформить купчии, привести рабов в божий вид и подготовить их к перепродаже. Продавать такое количество рабов в Кесарии неразумно — это только цены сбивать и ждать потом от местных невольников постоянных побегов. Скорее всего, основная масса рабов будет отправлена на крупные невольничьи рынки, например, на тот же остров Делос или в Александрию. Ну, а там кому как повезет: кто-то на каменоломни отправится, кто-то в сельские латифундии, вряд ли полуграмотные иудеи на что-то другое сгодятся. Если годились бы — по горам не бегали и разбоем на дорогах не промышляли. Жалко дураков, конечно, нашли на кого нападать! Но с другой стороны, у большинства из них руки по локоть в крови. Так что заслужили они рабское ярмо.

Чем дальше мы уходим от форума, те свободнее становятся улицы, такое ощущение, что все горожане сейчас в центре города. Дорогу от форума до дворца когорты преодолели намного быстрее, хотя она была в два раза длиннее. И я только успеваю крутить головой, с каждой минутой все больше влюбляясь в это восхитительное место. Море, благодатная Шаронская долина, утопающая в зелени полей и виноградников, пригород с множеством вилл, окруженных садами, и этот чудо-город Кесария. Все здесь так разумно устроено — водопровод есть в каждом доме, проточная вода поступает в него из акведука по керамическим трубам. На улицах есть фонтаны и общественные туалеты. Плюс система подземной канализации, очищаемая морской водой. И это я еще знаменитый порт не видел и сам акведук.

Читал, что Кесария, построенная Иродом Великим практически с нуля, была одним из самых передовых городов своего времени, но вот увидеть все это своими глазами… Да столица Палестины по уровню просто впереди планеты всей! Не мудрено, что многие наши легионеры не прочь остаться здесь после окончания службы, а местные власти в лице префекта с удовольствием идут им на встречу и выделяют земли. Я бы и сам с радостью здесь пожил на пенсии, если бы мне не нужно было попасть в Рим.

Сворачиваем с Кардо Максимус и видим перед собой фасад ипподрома, вытянувшийся вдоль морского побережья.

— Что это за большое здание? — спрашивает Иаков

Догадаться не трудно. Большинство римских городов строятся одинаково.

— Здесь проводятся гонки на колесницах, любимое римское развлечение — объясняю я — а еще олимпийские игры, как в Греции. И проходят они в то же время.

Тиллиус тут же добавляет — И гладиаторские бои здесь проводят.

Бои? Странно… Для этого, наверное, лучше подходит арена местного театра, так почему же не там? На ум мне приходит единственное разумное объяснение: просто на ипподроме мест раза в два больше, а гладиаторские бои по популярности ничуть не уступают гонкам на колесницах.

Вспомнил один исторический анекдот в тему про Кесарию. Однажды все ее жители отправились на представление в театр, а он здесь расположен на самой окраине города, практически рядом с крепостной стеной. Воры в это время спокойно ограбили городской рынок, украв оттуда все товары. Не знаю, правда ли это, или обычная байка, надо будет поинтересоваться у парней.

О, вот и термы оказались здесь же на площади, справа от ипподрома… Хочу туда! Здесь ведь уже не просто заурядные бани, как в Иерусалиме, а целый комплекс. Построенный, кстати, силами легионеров. Уставшее тело настойчиво просит погрузить его в горячую воду, и отмыть до скрипа. А потом одеть в свежую одежду и хорошенько накормить.

— Лонгин, мне ночью видение было — я напускаю тумана

— Какое? — тут же Сотник с интересом на меня смотрит

— Как я плаваю в бассейне этих терм

Парни смеются, Лонгин устало машет рукой:

— Отпущу я вас в увольнительную, не волнуйся.

Дальше за ипподромом, судя по всему, высится дворец Ирода Великого, значит, и где-то рядом казармы 6-го Железного легиона. Кажется, мы дома! И нас даже встречает у ворот группа празднично одетых женщин. Но мое настроение резко падает, когда я слышу визгливый голос одной из них:

— Марк, любимый, наконец-то ты вернулся! Я та-а-к скучала…

* * *

— Вот же принесло заразу…! — с досадой сплевывает на мостовую Гней — Пристала, как колючка верблюжья, не отодрать! А узнает, что тебя дупликарием назначили, вообще пиши пропало — не успокоится, пока последний асс из твоего кошелька не вытянет.

Так вот ты какая Зиновия… Я с интересом рассматриваю смуглую гречанку лет двадцати пяти, пробивающуюся к нам от ворот через рассыпавшийся строй легионеров. Ну, что сказать… вкус у Марка оказался довольно банальным для римских мужчин. Любой из них предпочтет в любовницы не стройную холодную северянку, а такую вот чувственную уроженку средиземноморского Востока. Яркое платье смелого фасона подчеркивает ее пышные формы, а густо подведенные, карие, выразительные глаза смотрят на мир с хищным, оценивающим прищуром.

Копна рыжих, окрашенных хной волос, куча золотых украшений и отчетливая потаскушинка во взгляде довершают знойный образ зазнобы моего предшественника. Оборачивающиеся вслед Зиновии солдаты, присвистывают и отпускают в ее адрес сальные шуточки, но дамочка шпарит ко мне прямым курсом, привычно уворачиваясь от жадных мужских рук, так и норовящих ее ущипнуть или шлепнуть по мягкому месту. Добравшись до нас, гречанка никого не стесняясь, повисает у меня на шее, обдавая запахом тяжелым восточных благовоний.

Матфей переводит недоуменный взгляд с нее на меня, тихо спрашивает

— Марк, это твоя жена?

— Нет, Матфей, и даже не невеста — я аккуратно расцепляю крепкие женские объятья и, поморщившись, уклоняюсь от жаркого поцелуя Зиновии — нам, римским легионерам, запрещено жениться до отставки, у нас могут быть только…э-э… временные подруги.

Гречанка обиженно отстраняется от меня:

— Ты совсем не скучал по мне, Марк?! А как же твои заверения в вечной любви? А кто обещал привезти мне золотые серьги из Иерусалима?

— Зиновия, веди себя прилично, не позорь меня перед друзьями.

— Друзьями…? — гречанка презрительно окидывает взглядом двух смущенных апостолов в потертых, пропотевших хитонах — С каких это пор ты стал водиться с нищими иудеями?

А вот это она уже зря. Такого хамского отношения я никому не прощаю, и тем более шлюхам:

— Опомнись, Зиновия, как смеешь ты, женщина, так говорить о моих друзьях?! Ты мне кто? Даже не конкубина! Золота от меня хочешь? Ты и так им увешена с ног до головы, скоро уже согнешься до земли под его весом!

— Но, Марк…?

Женщина растерянно смотрит на меня, не понимая причины произошедших во мне резких перемен. Любовник, еще недавно пылающий страстью и исполняющий все ее прихоти, вдруг охладел к ней и отчитывает теперь при всех как служанку или рабыню

— Уходи Зиновия! — сурово сдвигаю я брови — Между нами все кончено. Найди кого-нибудь другого, кто будет бегать за тобой и скупать в лавках золото, чтобы добиться твоего расположения.