– Будем надеяться, что наши преследователи не скоро сообразят, что нас не было на борту того корабля, – убитым тоном пробормотал Пратик.

На самом деле Райф почти не беспокоился на этот счет.

– Потребуется какое-то время на то, чтобы погасить пожар и изучить обгоревшие обломки, чтобы понять, что бронзового изваяния там нет. Но даже тогда преследователям предстоит гадать – то ли мы вернулись обратно в Наковальню, то ли поднялись на борт одного из двух других кораблей. Будем надеяться, к этому времени мы уже пересечем море и углубимся в земли Аглероларпока.

– Несмотря на трагический исход, в твоем замысле была мудрость, – кивнул чааен.

Вздохнув, Райф оглянулся на багровое зарево, все еще проглядывающее сквозь черные тучи. Он по-прежнему сомневался, стоила ли свобода одного вора стольких загубленных жизней, количество которых продолжало стремительно увеличиваться. Следующие слова Пратика упрочили его в этой мысли.

– Это не останется без последствий, – уверенно произнес чааен. – Нападение на корабль под клашанским стягом, а также страшная смерть в огне многих моих соотечественников будут отомщены. Честь Имри-Ка потребует молниеносного и кровавого возмездия.

Райф сглотнул комок в горле, чувствуя щемящую пустоту в груди. Всем было известно о нарастающей напряженности между королевством Халендия и Южным Клашем. Малейшей искорки было достаточно для того, чтобы разгорелся пожар войны. Райф мысленно представил, как огненные стрелы воспламеняют летучие газы в пузырях других кораблей.

«Неужели это правда? Неужели я действительно разжег войну, которая охватит пол-Венца?»

Райф пал духом, подумав о том, сколько бед и смерти принесет эта война. Сколько горя и кровопролитий. У него перед глазами возникли пылающие города, огромные армии на полях сражений, невинные люди, обреченные на смерть. Ужаснувшись этими образами, он отшатнулся от окна.

Пратик схватил его за руку. Глаза чааена зажглись состраданием. Несомненно, он понял чувства своего спутника.

– Не пускай невинную кровь к себе в сердце. Даже если мои пророчества сбудутся, ты не будешь причиной этого – только поводом. И если бы не ты сегодня, кто-нибудь другой сделал бы это завтра. Вражда между нашими странами назревала еще задолго до нашего с тобой рождения. Она уходит корнями в далекое прошлое, зиждется на давних обидах, столкновении алчных устремлений, даже на различиях в богах. Ты не должен взваливать на свои плечи бремя всей истории.

Райф услышал в этих словах мудрость, которой все равно не удалось проникнуть ему в сердце. Он высвободил свою руку. «Козел отпущения я, или у меня имеется оправдание – все равно моя рука запалила фитиль, а не твоя!»

Пратик шагнул было к нему, намереваясь продолжить уговоры, но тут внезапно вспыхнул яркий свет, быстро достигший режущей ослепительности. Ахнув, чааен прикрыл глаза рукой.

Прищурившись, Райф обернулся к окнам. корабль уже поднялся над черным покрывалом, окутавшим Наковальню. В окна врывался ясный солнечный свет со всей силой и мощью Отца Сверху.

Какое-то мгновение Райф впитывал в себя эту картину. Яркий свет рассеял мрак у него в груди – а может быть, это оставшийся внизу мир превратился в волнующееся черное море, скрывшее под собой огонь и смерть.

И эта перемена подействовала не на него одного.

Движение позади привлекло взгляд Райфа к бронзовой фигуре Шийи. Ее лицо повернулось к сиянию, она подставила солнечным лучам свои ладони. Ее рот приоткрылся, словно пытаясь вдохнуть силу света. Бронзовая женщина сделала неуверенный шаг к окнам, затем другой. Постепенно ее скованные движения переросли в плавную походку. Бронза лица и рук смягчилась, по ней поплыли закрученные красные и медно-оранжевые узоры.

Пратик отпрянул назад. Райф сообразил, что чааен до сих пор видел бронзовое изваяние лишь в приглушенном, полусонном состоянии. Впервые Шийя предстала перед ним во всем своем сияющем величии.

Подойдя к окну, бронзовая женщина положила на него ладонь. Ее глаза – отражая яркий свет или подпитанные им – вспыхнули огнем.

Райф шагнул к ней, осознав две вещи.

Шийя снова повернулась к западу, как это было на протяжении последних дней. И ее взгляд не отрывался от полумесяца, который сиял у самого горизонта, словно маня ее. Выражение ее лица наполнилось мучительной болью.

– Шийя, – спросил Райф, – что стряслось?

Наконец бронзовая женщина обрела способность говорить, хотя голос ее прозвучал едва слышным шепотом, подобным шелесту ветра в ветвях.

– Я должна пойти туда.

– Куда? – прикоснулся к ее руке Райф. – Зачем?

Шийя повернулась к нему. Глаза ее по-прежнему пылали огнем.

– Чтобы спасти всех вас…

Никс тщетно старалась предупредить отца о буре перепончатых крыльев, надвигающейся на Брайк и Обитель.

– Отец, ты должен мне поверить!

Он стоял перед очагом, где над жаркими углями кипела в котле густая похлебка. В руке отец держал длинную деревянную ложку, чтобы помешивать свою вечернюю трапезу и не дать ей подгореть. Слушая рассказ девушки о приближающейся опасности, старик щурился, однако на лице у него оставалась тень сомнения.

– Нам нужно укрыться в надежном месте! – Никс указала на крышу. – Солома не выдержит натиска летучих мышей.

Джейс шагнул вперед, поддерживая ее. Парень до сих пор не мог отдышаться после бега через весь Брайк до дома Никс на краю болот. Щеки у него горели, словно угли в очаге.

– Она права. Вы должны прислушаться к ее словам!

Отец Никс по-прежнему сомневался. Он еще раз помешал варево в котле. Старик готовил вечернюю трапезу для Бастана, который увел Ворчуна на верхний уровень школы, и для Аблена, заводившего стадо в загон. Он покачал головой, медленно скребя ложкой по котлу. Рассказ о крылатой смерти и возмездии определенно казался сказкой человеку, прожившему всю свою жизнь среди бескрайних топей под мерный ритм шагов буйволов, тащащих волокушу, в безмятежном спокойствии сменяющих друг друга однообразных дней. Даже ароматы кашекорня и болотного зайца, кипящих в котле, казалось, стремился смягчить остроту слов Никс обещанием привычного уюта.

– Не вижу надобности суетиться, – наконец сказал старик. – Этот старый дом многое пережил на своем веку. Он стоит здесь вот почти уже два столетия. Прекрасно выдержит любую бурю.