с той определенностью, что и существенные свойства (каковыми, напомним, являются единство и нерасторжимость). По мнению комментаторов, отрицание существенных элементов может иметь место, например, когда речь идет о намеренном исключении возможности половой жизни{Commentary… P.786.}, т. е. существенные элементы могут быть представлены как обстоятельства, способствующие возможности достижения существенных свойств и целей брака или же отрицающие такую возможность.

Условный брак. Условные браки представляют собой другую непростую для анализа категорию, хотя проблема таких браков существовала в течение многих веков развития канонического права.

Современное каноническое право проводит различие между условиями, касающимися будущего, с одной стороны, и условиями, касающимися прошлого и настоящего, с другой. Привнесение в брачное согласие условия, относящегося к будущему (т. е. согласие, обусловленное наступлением или ненаступлением какого-либо события в будущем), влечет за собой недействительность брака. Что же касается условия, относящегося к настоящему или прошлому времени, то действительность брака будет зависеть от наличия или отсутствия предмета условия{Канон 1102.}.

Отрицательное отношение к будущим условиям в каноническом праве ведет происхождение от Грациановой мáксимы по этому поводу: брак либо должен заключаться абсолютно, либо не заключаться вообще. В этом смысле будущие условия не представляют собой особой проблемы. Трактовка прошлых и настоящих условий представляет собой более сложную проблему. Например, условие типа «я выйду за тебя замуж, если ты не алкоголик». На первый взгляд, это условие не без оснований может предстать как относящееся более к ошибке в качестве лица (см. выше). Но в контексте условного брака это условие может иметь другое измерение: если окажется, что супруг – алкоголик, то это может иметь крайне отрицательные последствия для полноценности детей (уже имеющихся у такого супруга к моменту заключения брака, либо могущих появиться впоследствии), т. е. условие направлено не собственно на качество супруга, которое имеет значение само по себе (как в случае с ошибкой в качестве лица), а на затруднения, связанные с достижением целей и существенных свойств брака. Канонисты подчеркивают, что судьба брака в таких случаях зависит от того, насколько существование предмета условия влияет на принятие или непринятие стороной брачных обязательств{Commentary… P.789.}.

Принуждение и страх. Суть данного дефекта состоит в том, что брак, заключенный под воздействием принуждения или страха, рассматривается в качестве недействительного{Канон 1103.}.

При этом каноническое право содержит критерии принуждения или страха, только при наличии которых брак может оказаться недействительным{Commentary… P.789.}:

– страх должен быть сильным. В качестве критерия канонистика допускает такой показатель, как согласие лица на то, на что при обычных обстоятельствах оно не согласилось бы, и который воздействовал бы на среднего разумного человека (например, угроза жизни),

– источник страха должен находиться вне, а не внутри лица, т. е. страх должен быть порожден внешним воздействием, а не, скажем, особенностями мировоззрения лица, либо его мнительностью. Этот аспект может усложняться при наличии т. н. «благоговейного страха», когда лицо «не осмеливается» противоречить мнению другого лица, например родителей; «благоговейный» аспект страха не исключает недействительность брака в качестве последствия такого страха,

– избежать этого страха невозможно, иначе как заключив брак. При этом нет необходимости, чтобы речь шла о «запугивании» и т. п. лица, с целью совершения конкретного брака – запугивание может иметь место и с совершенно другой целью, не имеющей в виду брак, но если последствием этого запугивания является совершение данного брака как единственного реального средства избежать негативного внешнего воздействия, последствие в виде недействительности брака становится возможным.

Помолвка. Современное каноническое право достаточно определенно высказалось по поводу юридического значения института помолвки. Напомним, что в Средние века данный вопрос имел существенное значение, особенно в свете обычая помолвки в определенных слоях общества, обычая, который порождал серьезные если не юридические, то, по крайней мере, иные социальные последствия.

Кодекс однозначно определил, что помолвка не порождает юридических последствий в смысле возникновения обязательства вступить в брак, либо возникновения у другой стороны права потребовать заключения брака{Канон 1062.}.

Тем не менее, помолвка не полностью лишена правовых последствий. Кодекс устанавливает принципиальную возможность потребовать возмещения убытков, происходящих из отказа заключить соответствующий брак{Комментаторы, впрочем, отмечают, что возможность принудительного осуществления права потребовать возмещения убытков во многих правовых системах может оказаться весьма сомнительной в силу невозможности принудительного исполнения самой помолвки: New Commentary… P.1260.}. Кроме того, конференции епископов вправе устанавливать нормы о помолвке, учитывающие национальные (местные) особенности и нормы светского права, касающиеся данного института{Канон 1062.}.

2.3.4. Каноническая дееспособность и препятствия к заключению брака

Общие положения. Понятие препятствия (импедимента). Принципиально все лица юридически способны заключить брак, эта способность рассматривается в качестве одного из фундаментальных прав человека. В каноническом праве данный общий принцип нашел выражение в каноне 1058, согласно которому «заключить брак могут все лица, если это им не воспрещено правом». Но при этом во всех правовых системах существовали ограничения данного права в интересах всеобщей пользы, эти ограничения могли иметь характер естественных (например, кровное родство) или иных препятствий (например, существование другого нерасторгнутого брака).

Канонистика разделяет два вида ограничения способности лица заключить брак, которые в латинской терминологии именуются incapacitas и inhabilitas. Incapacitas имеет место, когда человек в принципе, вообще, изначально не способен к заключению брака, например, если человек вследствие психической неполноценности не способен дать свободное от дефектов брачное согласие. В случае inhabilitas ситуация иная – лицо принципиально способно к заключению брака, но лишено права вступить в брак в силу наличия определенных обстоятельств (например, связанность уже существующим браком или принадлежность к священному сану).

Обстоятельства, лишающие лицо права вступить в брак при наличии у него принципиальной возможности заключения брака, получили в каноническом праве название препятствий. Согласно Кодексу, «отменяющее препятствие делает лицо неспособным к заключению действительного брака»{Канон 1073.}.

В приведенном определении природы препятствия используется термин «отменяющее препятствие». Использование данного термина связано с тем, что традиционно в каноническом праве выделялись препятствия отменяющие (impedimentum dirimens) и препятствия препятствующие (impedimentum impediens). Разница между ними состояла в следующем. Препятствие препятствующее приводило к противоправности заключения конкретного брака, но не приводил к безусловной недействительности заключенного таким образом брака. Например, так ранее обстояло дело с лицом, давшим простой обет воздержания или обещание принять священный сан{Канон 1058 Кодекса 1917 г.}.

Другое дело в случае препятствия а отменяющего – брак, заключенный вопреки ограничениям, предусмотренным отменяющим препятствием, с неизбежностью отменялся как недействительный. Так, например, обстоит дело в случае заключения брака лицом, связанным действительным браком, либо лицом, являющимся священником.

Современный Кодекс канонического права не содержит разделения препятствиий на препятствующие и отменяющие, точнее, он не содержит понятия препятствующих препятствий, устанавливая исключительно отменяющие препятствия. В этом отразилась направленность современного канонического права на разумное ограничение использования препятствий к заключению брака.