разглядываю его пальцы, которые сжимают стакан с газировкой.

— Как тебе сюрприз для Маши? — Артём кивает в сторону танцпола.

— Отвратительный.

— Почему? — со смешком. — Я думал, ты тоже заценишь.

— Что я должна была заценить? Волосатого качка в стрингах? Исполняющего пошлые телодвижения под соответствующую музыку?

— Зря ты так про Андрюху. Он хорошо исполняет свою работу.

— Ты его ещё и лично знаешь?

— А как думаешь, кто его контакты нашёл и ребятам скинул?

— Ты меня пугаешь своими связями…

— Да ладно. Никогда не знаешь, где тебе человек может пригодиться. Или чем-то помочь. А насчёт стриптиза, каждый зарабатывает, как может, и чем может. Лишь бы это не противоречило закону и моральным принципам.

— Мне вот больше твой стриптиз понравился. Душевнее как-то.

— Так у нас с тобой приват был. Без лишних глаз.

— Надеюсь, ты не у Андрюши мастер классы брал?

— Не. Я и не планировал тогда стриптиз. У меня был неожиданный порыв и чистейшая импровизация.

Артём расплачивается за газировку, а я понимаю, что у нас с ним не так много времени побыть один на один. В любую минуту может кто-то вернуться из ребят или девчонок. Да и Маша всё внимание на себя перетянет, будучи в статусе именинницы, желающей получить в свой адрес поздравления.

— Ты чего? — Артём улавливает моё настроение.

Чего, чего. Скучала я. Но вот как я тебе об этом скажу?

— Ничего, — отвожу взгляд.

Артём встаёт со стула, берёт меня за руку и, не стесняясь никого, отводит за широкую колонну, аккуратно прижимает к стенке, чем мгновенно разгоняет мой пульс.

— Гордеева, я сегодня такой плохой, ужас, — дышит мне в шею.

И вот тут у меня и мурашки побежали, и волоски все встали. Всё встало.

— Почему плохой? — облизываю губы.

— А разве хороший мальчик будет зажимать девочку в тёмном углу. Да ещё и руки свои в её сторону распускать?

Чувствую, как его пальцы пытаются пробраться под мою одежду. Предугадывая его реакцию, утыкаюсь лбом в его грудь, чтобы Артём не видел проступающей улыбки на моём лице.

— Чёт я не понял. Где там твоя водолазка заканчивается? — ему никак не удаётся подцепить край плотной ткани, чтобы вытащить его из-под джинсов.

— Это не просто водолазка, — поднимаю на Артёма глаза. — Это боди.

Артём впадает в секундное замешательство. Видимо, вспоминает, что такое боди в женском гардеробе.

— Да что ж ты за девушка такая?

— Какая?

— Которую захочешь, не разденешь. Всё у тебя расстёгивается и застёгивается не там, где нужно.

— А ты хочешь меня раздеть? — неожиданно для себя начинаю с ним заигрывать.

— В своей голове я тебя уже раздел, — от его ответа получаю запредельную дозу эндорфина. — Хотя… Не совсем так. Скорее представил.

— Что представил?

— Знаешь, для меня полуобнажённая девушка всегда сексуально привлекательнее, чем полностью обнажённая. Потому что есть недосказанность, загадка. Вот я тебя представил в этом боди. Когда верхняя часть твоего тела скрыта под облегающей тканью. А вот ножки обнажены. Это очень круто. Стильно. Будоражит и возбуждает в разы сильнее.

Близость Артёма, его голос, запах, тепло и улыбка вызывают северное сияние у меня перед глазами.

— Снимите номер уже, — Дина неожиданно подкрадывается к нам, — но перед этим делом надо обязательно покушать. Пойдёмте, там закуски и напитки принесли.

Переглянувшись с Артёмом, пытаясь скрыть улыбки на лице, следуем за Диной.

Как я и предполагала, внимание Артёма, как только мы сели за стол, рассеялось на всю нашу компанию. Мне только оставалось ловить на себе его молчаливые взгляды и обмениваться с ним загадочными улыбками. А где-то через час он уехал...

* * *

Захожу в квартиру. Из отцовской комнаты доносится невнятное бормотание телевизора. Видимо, опять уснул и не выключил. Мама, судя по отсутствию полоски света под дверью, тоже спит. Стараясь не шуметь, снимаю верхнюю одежду, разуваюсь. Прохожу на кухню мимо зеркала в прихожей. Торможу. Возвращаюсь обратно. Разглядываю себя с ног до головы. Под впечатлением от сегодняшнего бурного вечера в клубе, вспоминаю Артёма, прижавшего меня к стенке и прошептавшего:

«В своей голове я тебя уже раздел… Я тебя представил».

Губы мгновенно пересыхают. Дыхание учащается. Ладони потеют. И сердце где-то в ушах отдаётся.

Взгляд на нашу с мамой комнату. Потом на отцовскую. Выйти никто не должен. Надеюсь. Иначе буду очень глупо выглядеть.

«Что я делаю?» — задаю вопрос сама себе, когда слегка подрагивающими пальцами расстёгиваю молнию на джинсах. Снимаю их. Остаюсь в одном боди.

Никогда не делала селфи в зеркале. Тем более в таком виде. Ни для кого.

А если вдруг отец из комнаты выйдет? А я тут чуть ли не в трусах перед зеркалом кружусь. Маме я ещё смогу как-то объяснить... Наверное.

Блин, пока я обо всём этом думаю, давно бы уже себя сфотографировала. Встаю к зеркалу спиной.

Ракурс у моей попы нормальный? Не для себя же стараюсь.

Делаю несколько пробных снимков. Оцениваю. Всё не то. Слишком тёмные и «зернят» при приближении.

Может, кто-то захочет приблизить отдельные участки? Те, которые не прикрыты одеждой.

Включаю свет и на кухне. Ещё попытка. По свету вроде ничего. Всё равно в домашних условиях при отсутствии естественного освещения лучше уже не получится. Блик от вспышки скрывает моё лицо. Это хорошо. Я доверяю Артёму, но лишняя конфиденциальность в таких снимках мне не повредит. Обрезаю ненужные детали в виде обоев и предметов интерьера, попавших в кадр. Перевожу в черно-белый цвет. Артём как-то говорил мне, что чб фото самые крутые. Тут я с ним согласна.

Испытывая какое-то трепетное волнение, прикрепляю фото к сообщению: «Зачем представлять, если можно увидеть своими глазами?». Отправляю.

А что, если не увидит.

А что, если не оценит?

А что, если не понравится?

А что, если….

Ожидаемый сигнал оповещения пронзает меня насквозь своей неожиданностью. Медлю узнать реакцию Артёма на мою откровенность. Потираю нервно ладони. До меня доходит, что до сих пор стою в прихожей посреди ночи с голыми ногами. Надеваю джинсы.

«А я точно Артёму выслала?» — начинаю загоняться.

Можно задавать себе десятки вопросов, рисуя в голове самые разнообразные сценарии. А можно выдохнуть и посмотреть ответ. Что мне и нужно