- Эй, - вдруг услышал Петухов чей-то голос. От неожиданности он набрал в рот сладковатой тухлой воды, выплюнул её и обернулся на зов. На противоположном берегу стоял здоровый мужик лет сорока одетый в комуфляжную флому. Он с любопытством рассматривал Петухова, но ничего не предпринимал, чтобы его спасти.

- Помо... - крикнул Петухов и снова захлебнулся водой. Ему было непонятно, почему этот человек стоит на месте, от страха он плохо соображал, а потому перестал делить людей на тех, кто за ним охотится и всех остальных. Сейчас он знал лишь одно - сама по себе принадлежность к виду Homo Sapiens обязывала незнакомца помочь утопающему, а тот стоял на берегу, улыбался и даже помахал ему рукой.

- Помоги, сво... - заорал Петухов, но взбаламученная гнилая вода снова залила ему глотку и он закашлялся, да так сильно, что едва не пошел ко дну.

- Ну, попил? - крикнул незнакомец, изучая подходы к островку. Забрался же, гад.

Петухов уже не понимал, что происходит. Он из последних сил боролся за глоток воздуха, взбивал руками воду и ни о чем, кроме жизни не думал.

ГЛАВА 11

Антон Скоробогатов перевернулся на другой бок и прижал колени к животу. Он почти проснулся, но осматриваться не торопился - сильно болела голова, подташнивало и было такое ощущение, будто в прямую кишку ему забили кол. Он уже начал приходить в себя и по звукам пытался определить, где находится, но жесткое ложе без подушки и совсем не городской шум сбивали его с толку. Калофелин начисто отшиб ему память, и все его предположения крутились вокруг нескольких квартир своих знакомых. Наконец Антон открыл глаза и очень удивился, обнаружив, что лежит на земле в лесу, и поблизости не видно никого, кто мог бы объяснить, как он сюда попал.

Скоробогатов сел и, закрыв лицо ладонями, принялся восстанавливать в памяти, что произошло накануне, утром или вечером - он не знал. Цепочка событий выстраивалась плохо, эпизоды путались, но синий чемоданчик с деньгами присутствовал во многих из них, и Антон ещё раз оглядел место, где находился. Рядом лежали бутылка водки, пиво и промасленный сверток. Брезгливо ковырнув его пальцем, Скоробогатов вдруг всполошился, испуганно похлопал себя по груди, достал из внутреннего кармана две пачки долларов и мгновенно все вспомнил.

- Ах, Петух! Ну, падла! - громко воскликнул он. Обхватив голову руками, Антон повалился на бок и застонал. - Ну, сволочь, смотри! Поймаю, разорву на части! - Он ещё раз обследовал карманы, убедился, что исчез не только пистолет, но и заграничный паспорт, и тяжело поднялся на ноги. Чудовищное по своей подлости предательство приятеля на некоторое время лишили его даже возможности ругаться. Скоробогатов лишь неистово мотал головой, иногда всплескивал руками и бесцельно бродил по небольшому пятачку, где его оставил Петухов.

Чтобы успокоиться, Антон решился выпить и скрупулезно проверил пробку на водочной бутылке. В конце концов, он махнул рукой, открыл её и сделал пару больших глотков. Ему казалось маловероятным, что Петухов зарядил клофелином и водку: во-первых, в этом не было необходимости, а во-вторых, он вспомнил, что пиво Петухов принес уже открытым. В том, что его усыпили лекарством от повышенного давления, Скоробогатов не сомневался, как оно действует, он слышал.

Водка и согрела Антона, и похмелила, и вернула ему способность более менее разумно рассуждать. Первым делом он достал бриллианты, которые мешали ему ходить и причиняли уже едва выносимую боль. Затем, он нашел бочажок с водой, чтобы вымыть пакет, и обнаружил в нем начатую пачку клофелина. Находка вновь распалила его, и он принялся поливать коварного приятеля всеми известными ему ругательствами, но когда Скоробогатов склонился над отстоявшейся зеленой водой, он сразу замолчал - на дне лесной лужи покоился его пистолет.

Антон тщательно вытер находку полой куртки, достал из магазина один патрон и долго зубами расшатывал пулю, пока не вытащил её из гильзы. Затем он высыпал порох на землю и поджег. Тот беззвучно полыхнул, и Скоробогатов любовно погладил пистолет - порох остался абсолютно сухим.

Антон и не подозревал, что всего в нескольких километрах отсюда по лесу рыщут вооруженные люди, а его бывший дружок так никуда и не уехал. Он был уверен, что Петухов катит сейчас по Финляндии и уже завтра будет пьянствовать под Эйфелевой башней. Он сообразил, почему Петухов забрал у него заграничный паспорт, и решил, во что бы то ни стало, настичь предателя в Париже, что бы жестоко наказать. А значит, сейчас ему нужно было действовать очень быстро. И все же Скоробогатов не смог отказать себе в удовольствии ещё раз взглянуть на чудесные камешки. Для этого он расстелил куртку на земле, высыпал на неё бриллианты и, склонившись над ними, на какое-то время зачарованно застыл. Чем дольше Антон смотрел на эти невзрачные стекляшки, тем привлекательнее ему казалось его нынешнее положение. Он больше не был скован долларами, которые лишь увеличивали риск при переезде через границу. Стоимость бриллиантов была явно выше украденных у него денег, возможно даже, в несколько раз, а перевезти их не составляло труда. Надо было только вернуться в Петербург и оформить документы - благо коварный Петухов оставил ему на это денег. А затем по дешевке купить плохенький рыдван, что бы только доехать до Швеции. Все это можно было проделать за сутки, а если повезет, то и за несколько часов. Правда, теперь Скоробогатову предстояло самому заниматься документами, но он знал, кто сможет ему помочь, запомнил почти все цифры номера телефона Владика и не сомневался, что через него выйдет на нужных людей. Оставалось лишь поднапрячься и добраться до северной столицы.

Сложив бриллианты в пакет, Антон долго не мог решить, куда их спрятать. Держать в кармане целое состояние было опасно и боязно, какой-нибудь идиотский случай мог сыграть с ним злую шутку, и тогда он действительно лишился бы всего. Носить их в прямой кишке было очень неудобно, и все же Скоробогатов пришел к заключению, что не стоит испытывать судьбу и вернул их на место. Эта неприятная операция заняла у него довольно много времени, потом Антон отхлебнул ещё водки, сунул бутылку в карман куртки и, заметно косолапя, отправился к дороге.

На шоссе Скоробогатов выбрался, когда дневная жара уже начала