Взяв кухонный нож, Узумаки недовольно оглядела его лезвие. Помимо того, что оно было старым, так еще и тупым. Блондинка поджала губы, поднеся кромку лезвия к глазу.

— Тазуна-сан не может заточить ножи?

Риторический вопрос Узумаки должен был потонуть в привычной тишине, ведь Узумаки всегда говорила сама с собой, когда была недовольна. Но женщина подумала, что это было обращение к ней, поэтому неловко ответила:

— Отец сильно занят, а я не умею использовать точильный камень.

— Хм… ясно.

Из заднего кармана Узумаки извлекла большой прямоугольный камень для заточки. Положив его в раковину, она смочила его водой, подготавливая к работе.

— Дайте мне двадцать минут и вашими ножами можно будет бриться.

Улыбнувшись чему-то своему, Наруто забрал нож из рук Цунами, остановив работу на кухне. Ее бесцеремонность немного выбивала из колеи, это не было навязчивым поведением, скорее эгоцентричным, когда человек считал свои действия единственно правильными, не беря в расчет чувства других людей. Узумаки не думала о том, что ее «подачки» могли поставить хозяйку дома в неловкое, стыдливое положение. Но даже если бы она об этом подумала, то все равно бы проигнорировала, так как чувства неловкости и стыда Цунами могли навредить спокойствию Наруто.

Девушка выверенными движениями двигала лезвие под шорох трения камня и металла. Раз за разом выправляя кромку и задавая угол лезвию. Ножи были в плохом состоянии, но в руках Узумаки они возвращали свой прежний вид. Как и любой другой пользователь холодного оружия, Наруто должна была уметь о нем заботиться.

Смотря на куноичи, Цунами немного восхищалась ей. В Наруто было то, что не могла себе позволить такая обычная женщина, как она. Сильная личность, уверенность и эго. Женщина всегда должна следовать за мужем, быть его тенью и отрадой. Никто и помыслить не мог, что девушка возьмет в руки меч и пойдет на войну. Пришедшие в ее дом шиноби отличались разительно. Две девушки с протекторами на скрытого селения были как небо и земля. Наруто была сильной, волевой и грубой. Ее тело не по годам развито, сочетание красивых женственных форм груди и бедер шло вровень с мускулатурой и шириной плеч, создавая вокруг Узумаки ореол дикости.

Увиденная ею Сакура больше напоминала обычную девочку подросткового возраста. Влюбленная, ветреная и импульсивная. Тонкие ручки и ножки, не сформировавшееся тело и отсутствие какого-либо понимания мира. Розоволосая девочка хвостиком вилась за отстраненным брюнетом, смотрящим на мир сквозь мрачную призму его черных глаз. Она завистливо смотрела в спину блондинки и жалась поближе к Учихе.

В своем сознании Цунами неоднократно отмечала как разительно отличаются две эти девушки. Если с Сакурой она могла позволить себе говорить в назидательном тоне, словно своей дочери, то с Наруто она говорила в сугубо уважительном, опасаясь не так посмотреть, ведь эта девушка подавляла одной своей аурой.

По истечению оговоренного времени Наруто отдала восстановленные ножи. Работать таким инструментом было одно удовольствие, так как при малейших движениях лезвие буквально расслаивало продукт. Пока Цунами занималась нарезкой овощей, Узумаки взялась за разделку мяса. На здешней кухне была обычная дровяная печь. Возможно в ней и можно было бы запечь целую ногу, но Наруто думала иначе.

— Йоу!

Услышав привычный восклик Какаши, который он называл «приветствием», Наруто спокойно обернулась, краем глаза заметив, как дернулась от испуга Цунами. Мужчина выглядел помятым и усталым, черные круги под глазами, побледневшая кожа и общий нездоровый вид.

— Не сдохли и то хорошо.

Коротко бросила Узумаки свое приветствие, словив глаз-улыбку в ответ. Наруто достала из заднего кармана флакон с буро-зеленой жидкостью и бросила его в Хатаке. Джоунин поймал одной рукой флакончик и поднес к глазам. Изогнув бровь в вопросительном жесте, он пытался показать всем своим видом: «А не травануть ли ты меня собралась?»

— Лекарство собственного приготовления, помогает восполнить утерянные питательные вещества, особо хорошо при чакроистощении.

— Да? Ладно, так и быть, доверюсь тебе.

Все еще сомневаясь в странной вязкой жидкости, плещущейся в флаконе, Какаши оттянул лицевую маску, когда Наруто вернулась к готовке, и одним большим глотком проглотил лекарство. На языке плясал вкус цитруса, трав и мяты, что вполне себе было неожиданно, так как джоунин привык, что любое лекарство имеет дичайше мерзкий вкус непонятной полевой травы, на которую помочился горный баран.

— Недурно.

Удивленно проговорил он, вызвав мелкую улыбку у девушки.

— Для себя же делала.

Кротко кашлянув в кулак, скрывая смех, Какаши задал интересующий его вопрос:

— Где Саске и Сакура?

— Сакура с Тазуной в городе, а Учиху я не наблюдаю с того момента, как он подглядывал за мной, когда я купалась в озере.

Голос Наруто был равнодушным с небольшим оттенком смешанных эмоций, но в голубых глазах плясали черти, коих никто не мог видеть, кроме куска мяса под ножом девушки. И ожидания были оправданы, Какаши коротко крякнул и выпучил видимый глаз.

— Что? Что он сделал?

Такое поведение не было в стиле Учихи, это Какаши понимал рациональной долей мозга, но вот другой частью… мужской, он вполне оправдывал это действие. В мыслях подметив: «Везучий гад». Покачав головой и проглотив извращенный смешок, джоунин удалился, сказав:

— Это… Ты не обижайся! Я с ним поговорю!

Быстро ретировавшись с кухни, мужчина не услышал короткий смешок Наруто. Цунами задалась вопросом и все же решила его озвучить:

— Вы солгали?

— Нет, просто мне смешно от самой ситуации.

— И вас это никак не обижает? Ну… то что вас увидел голой мужчина, которого вы даже не любите.

— Цунами-сан, мне стесняться нечего, а то что мое тело будет сниться в его влажных снах – это его проблемы. Стыдиться или обижаться стоит чего-то, что вы действительно пытаетесь скрыть, считая это постыдным. Своего тела я не стыжусь.

Во время ужина, Какаши то и дело бросал многозначительный взгляд то на Саске, то на Наруто. И покуда джоунин был мастером конспирации, его никто не уличил в разглядывании декольте. Учиха сидел и многозначительно отводил взгляд от фигуры блондинки, а Сакура то и дело украдкой бросала взгляды на своего кумира и его раскрасневшиеся щеки.

Трапеза проходила в молчании. Какаши не спешил троллить… точнее воспитывать парня вступившего в пубертатный период, Наруто думала над одним проектом и пыталась создать модуль для его реализации, Саске просто не мог вымолвить слова из-за стыда, а Сакура не знала с чего начать разговор. Но вспомнив кое-что произошедшее во время боя с Забузой, Какаши