Оставался только К., но Аннике не хотелось с ним разговаривать.

«Черт, и где только носит этого Леннстрёма!»

Она, задумавшись, склонилась над компьютером.

Кто может поделиться сплетнями?

О Юлии или о Давиде?

«Люди, которых он предал. Те, кого он продал. Те, кто получил пожизненный срок, потому что доверился ему».

Имена, подумала она. Надо найти их имена и узнать, где они отбывают заключение.

Она написала список на листке бумаги.

Американец, с которым что-то случилось в Тидахольме: переведен в Кюмлу, в центральную провинцию Нерке.

Папаша, взявший заложников в Мальмё: сидит в Кюмле.

Убийца с топором из Сёдермальма, финансист Филипп Андерссон: тоже сидит в Кюмле.

«Может, стоит съездить в Нерке и поговорить с этими преступниками? Но как, черт возьми, зовут этого американца?»

Она знала имя человека, захватившего заложников в детском саду Мальмё: Ахмед Мухаммед Свенссон. Да, именно так его и звали. Это имя было черным по белому написано в приговоре, копию которого ей прислали.

«Но как же мне найти американца?»

Анника взялась за ручку и принялась записывать известные ей факты. Что она о нем знает?

Он американец и приговорен к пожизненному заключению.

Таким образом, поле поиска сузилось, и найти его не составит большого труда. Всего в Швеции 164 человека отбывают пожизненное заключение. Из них 159 — мужчины. Едва ли многие из них — граждане США. Поскольку его судили по шведским законам, то данные о процессе наверняка находятся в открытом доступе.

«Надо найти сведения о процессе: за что его осудили, в чем признали виновным?»

Это может быть убийство, похищение, поджог, создание серьезной опасности для общества, тяжкое вредительство или распространение ядов или инфекции…

Она остановилась на третьем пункте списка.

«Поджог».

В голове эхом отдались слова, произнесенные К. сухим и холодным тоном:

«Пожар устроил человек, у которого были на это причины. Ты находишься в самом начале неофициального списка подозреваемых».

Чтобы успокоиться и прийти в себя, Анника прошлась по редакции.

Были и другие преступления, за которые закон предусматривал пожизненное заключение, но едва ли их мог совершить американец в Швеции, тем более в мирное время.

Анника отложила ручку и для полной уверенности просмотрела по Интернету список этих преступлений: подстрекательство к мятежу, восстание, государственная измена, заключение изменнической сделки с иностранной державой, принятие политических решений в пользу иностранной державы, шпионаж, неповиновение властям при отягчающих обстоятельствах, подрыв общественной морали, саботаж военных приготовлений во время войны, сдача в плен без приказа, пренебрежение воинским долгом, уклонение от военной службы во время войны, предательство национальных интересов, несанкционированное владение химическим оружием, минами и ядерными материалами.

«Несанкционированное владение минами? Это сильно».

Она вздохнула.

Итак, в каком суде рассматривали это дело? В одном Стокгольме судов десятки. Во всей стране, наверное, сотни. С чего начать?

Она посмотрела данные по Городскому суду Стокгольма и его отделениям.

И замерла с занесенными над клавиатурой пальцами.

Если вам присудили пожизненный срок, то вы наверняка подадите апелляцию.

В таком случае дело рассматривалось в каком-то апелляционном суде.

Апелляционных судов было всего шесть. По одному для районов Ёталанд и Свеаланд, в Верхнем и Нижнем Норрланде, в Западной Швеции и, наконец, один суд для южных ленов Сконе и Блекинге.

Анника посмотрела на часы. Обычно суды принимают звонки до четырех часов.

Она начала с юга, постепенно продвигаясь на север.

Анника спрашивала о вердикте, согласно которому какой-то американец был приговорен к пожизненному заключению, вероятнее всего, за убийство.

Шестая, последняя, попытка увенчалась успехом. В апелляционном суде Верхнего Норрланда в Умео ее соединили с любезным молодым архивариусом.

— Похоже, что это Стивенс, — сказал он.

Через минуту он прислал Аннике копию приговора Майкла Гарольда Стивенса.

Анника перелистала его и, прочитав резюме вердикта, присвистнула: да, внушительный перечень преступлений!

Американца признали виновным в убийстве, причинении тяжких телесных повреждений, похищении, попытке вымогательства, создании опасности для общества, создании препятствий в отправлении правосудия и нарушении закона об огнестрельном оружии.

«Вероятно, на этого парня повесили все, что могли. Видимо, он совсем запутался».

Она просмотрела документ, все тридцать семь страниц.

В итоге сложилась следующая картина.

Майкл Гарольд Стивенс признался в том, что взорвал автомобиль возле карьера в Шеллефтео, чем создал большую опасность для людей. В машине находился мужчина тридцати трех лет, который скончался от взрыва. За это Стивенса обвинили в предумышленном убийстве. Он принудил другого мужчину, тридцати двух лет (похищение), отвезти себя в охотничий домик близ Коге, приставил пистолет человеку к голове (нарушение закона об огнестрельном оружии) и выставил два требования: отозвать свидетельские показания (создание препятствия отправлению правосудия) и выплатить долги за купленные наркотики (вымогательство).

Обе жертвы — тридцати трех и тридцати двух лет — были членами того же преступного сообщества, что и сам Стивенс.

Кроме того, Стивенс признался, что в предыдущем году планировал налет на инкассаторскую машину в Боткирке.

Анника раздраженно вздохнула и уронила распечатку на колени.

«Должно быть, это тот самый американец, но как вписывается в эту картину Давид Линдхольм? Какое отношение он имеет к этому делу? Кому позвонить, у кого спросить?»

Она посмотрела на первую страницу документа, чтобы узнать, кто защищал Стивенса. Защитником оказался Матс Леннстрём из адвокатской конторы в Кварстенене.

«Матс Леннстрём? Но ведь он выступает адвокатом и в деле Юлии Линдхольм!»

Она подняла трубку и набрала номер адвокатской конторы в Кварстенене.

— Тебе повезло, — тем же звонким голосом прощебетала секретарша. — Господин Леннстрём только что вошел. Мы вообще не надеялись его дождаться.

Анника нетерпеливо ерзала на стуле, пока словоохотливая дама переключала звонок.

— Леннстрём, — произнес адвокат, как показалось Аннике, не очень уверенно.

— Я звоню, чтобы спросить о трех вещах, — сказала Анника, представившись. — Во-первых, я бы хотела взять интервью у Юлии Линдхольм. Мы с ней когда-то встречались, и она меня знает…