Туфельки были зеркальными. Дюжины фасеток отражали свет.

У нее на ногах два зеркала. Маграт смутно припомнила что-то насчет… насчет того, что вроде бы ведьма никогда не должна оказываться меж двух зеркал. Или нет? Может, не следует доверять мужчине с оранжевыми бровями? Нечто такое, чему ее учили еще тогда, когда она была простолюдинкой. Что-то… вроде… вроде бы ведьма никогда не должна вставать между двумя зеркалами, поскольку… поскольку… поскольку тот, кто из них выйдет, может оказаться совсем другим человеком. Или вообще не человеком. Вроде… вроде ты размываешься среди отражений, твоя душа растягивается и становится очень тонкой. А тем временем где-то среди самых далеких отражений оживает твоя темная сторона, и эта сторона непременно завладеет тобой, если ты допустишь ошибку и поведешь себя неосторожно. Или что-то в том же роде…

Она решительно отбросила все сомнения. Ерунда!

И двинулась вперед — туда, где небольшая кучка гостей ожидала, когда их впустят.

— Лорд Генри Онорей и леди Онорея!

Бальный зал оказался и не залом вовсе, а внутренним двором, раскинувшимся под теплым вечерним небом. Чтобы попасть туда, нужно было спуститься по нескольким ступеням. На противоположном конце двора виднелась другая, гораздо более широкая лестница, с обеих сторон ярко освещенная колеблющимся светом факелов и ведущая непосредственно в дворцовые покои. На стене висели огромные и видимые отовсюду часы.

— Достопочтенный Дуглас Потент!

На часах было без четверти восемь. Маграт вспомнила, как какая-то старуха втолковывала ей что-то насчет времени, но… это тоже ерунда…

— Леди Хотелия Д'Авалия!

Настала ее очередь. Дворецкий, объявлявший прибывающих гостей, смерил ее взглядом, а потом словно человек, которого целый день готовили исключительно к этому самому моменту, оглушительно провозгласил:

— Э-э… Таинственная и прекрасная незнакомка!

От подножия лестницы по залу пролитой краской разлилось молчание. Пятьсот голов одновременно повернулись, чтобы взглянуть на Маграт.

Еще вчера от одной мысли, что она может стать объектом внимания пятисот человек сразу, Маграт растаяла бы, как масло на сковородке. Теперь же она лишь обвела присутствующих взглядом, улыбнулась и надменно вскинула подбородок.

Ее веер раскрылся с треском, похожим на выстрел.

Дочь Симплисити Чесногк, внучка Араминты Чесногк, таинственная и прекрасная незнакомка, чье самообладание было столь насыщенным, что даже кристаллизовалось на поверхности ее личности…

…Сделала шаг.

Мгновение спустя возле дворецкого возник следующий гость.

Дворецкий заколебался. Что-то в облике гостя смутно беспокоило его. Тот все время оставался не в фокусе. Дворецкий вообще не был уверен, есть рядом с ним кто или нет.

Затем здравый смысл, временно покинувший его и спрятавшийся неизвестно где, вдруг вернулся. Сегодня же Самеди Нюи Мор — люди должны были одеваться и выглядеть странно. Видеть подобных людей — это нормально…

— Прошу прощения… э-э… господин, — выдавил дворецкий. — Как представить?

— Я ЗДЕСЬ ИНКОГНИТО.

Дворецкий мог поклясться, что вслух ничего произнесено не было, и в то же время он определенно услышал именно эти слова.

— М-м, что ж… прекрасно… — пробормотал он. — Тогда ладно… проходите… гм. — И тут лицо его просветлело. — Чертовски хорошая маска, сэр.

Он проводил взглядом спускающуюся по ступенькам темную фигуру и прислонился к колонне.

Ну, кажется, на сегодня все. Он вытащил из кармана носовой платок, стянул с головы напудренный парик и вытер взмокший лоб. У него было такое чувство, будто он только что чего-то избежал, но хуже всего было то, что он так и не понял, чего именно.

Дворецкий опасливо огляделся, а потом скользнул в вестибюль и спрятался за бархатную портьеру, где мог спокойно насладиться захваченным из дома мясным рулетом.

И едва не проглотил его целиком, увидев, как по красному ковру бесшумно идет еще кто-то. Незнакомец был в наряде пирата, намедни ограбившего корабль, на борту которого по случаю оказалась партия изделий из черной кожи, предназначенная для понимающего покупателя. На одном глазу нежданного гостя красовалась черная повязка. Второй глаз горел зловещим изумрудом. И ни один столь крупный человек не способен был двигаться столь бесшумно.

Дворецкий сунул остатки рулета в карман.

— Прошу прощения, господин, — окликнул он, догнав незнакомца и уважительно, но твердо прикоснувшись к его руке. — Не соблаговолите ли предъявить ваше при… ваше при…

Человек перевел взгляд на пальцы, осмелившиеся коснуться его. Дворецкий поспешно убрал руку.

— Ур-р-р-о-ул?

— Ваше… приглашение…

Гость приоткрыл рот и зашипел.

— Ну разумеется, — тут же согласился дворецкий, пятясь с разумной скоростью человека, которому платят не настолько много, чтобы он связывался с клыкастым маньяком, затянутым в черную кожу. — Вы, должно быть, один из друзей самого дюка, да?

— Ур-р-р-о-ул.

— Ничего… ничего… Но глубокочтимый сэр, по-видимому, забыл маску многоуважаемого сэра…

— Ур-р-р-о-ул?

Дворецкий отчаянно замахал руками, указывая на заваленный масками столик.

— Его светлость дюк повелел, чтобы все присутствующие непременно были в масках, — пояснил дворецкий. — Э-э… Не соизволит ли сэр подобрать себе что-нибудь по вкусу?

Несколько таких гостей всегда попадаются. Хотя на пригласительных билетах большими тиснеными и в завитушках золотыми буквами совершенно недвусмысленно значится, что «наличие маски обязательно», всегда находятся несколько придурков, которые считают, что их физиономия вполне ее заменяет. Но, судя по всему, этот тип, вместо того чтобы учиться читать, уже в том возрасте вовсю грабил честной народ.

Мерзкий тип уставился на маски. Те, что получше, уже были разобраны предыдущими гостями, но это его как будто не смутило.

Он указал на одну из масок.

— Хоучу эту, — заявил он.

— Э-э… Весьма… Весьма удачный выбор. Ваша светлость. Позвольте помочь вам надеть ее…

— Ур-р-р-о-ул!

Дворецкий попятился, схватившись за руку.

Верзила сверкнул на него глазами, напялил маску и сквозь прорези для глаз уставился на себя в зеркало.

«Чертовски странно, — подумал дворецкий. — Я всегда считал, что как раз эту маску никто никогда не выберет. Люди предпочитают черепа, маски птиц, быков и так далее. Но только не кошек».

А еще более странным было то, что маска — пока она лежала на столе — была симпатичной рыжей кошачьей мордочкой. Тогда как на этом типе она казалась… да, она по-прежнему оставалась кошачьей мордой, только стала как-то чуть. более кошачьей и куда более злобной, чем следовало бы.