— Ну вот и все. Теперь давайте посмотрим, как далеко это идет.

Автопилот только удерживал машину на Дороге, скоростью Ян управлял сам. Дорога под ними еще была, хотя это казалось совершенно невероятным. Вдруг на них обрушился внезапно налетевший ливень — вокруг не стало видно вообще ничего. Ян включил стеклоочиститель и фары — из машинного отделения донесся бешеный треск реле.

— Ты почти половину фар потерял, — доложил Эйно. — Короткое замыкание, предохранители повылетали.

— Ну и что теперь? Что с остальными?

— Остальные вроде в порядке. У них же все цепи раздельные.

Со всех сторон хлестали струи дождя, впереди взморщенная поверхность воды — больше ничего не видно. И становится все глубже и глубже, медленно, но неуклонно. Вдруг в машинном отсеке взвыла трансмиссия, и тягач резко мотануло вбок.

— Что это? — В голосе Гизо слышалась паника.

— Обороты подскочили, — ответил Ян, вцепившись в руль. Он успел отключить автопилот и теперь старался не потерять сигнал кабеля, ускользавший с экрана. — Но скорость у нас уменьшилась, нас в сторону тащит.

— Дорогу илом занесло! — крикнул Отакар. — Мы скользим!

— И кабель теряем, — добавил Ян, еще круче поворачивая руль. — Машина-то почти на плаву, колеса за Дорогу не цепляются как надо. Но ничего, зацепятся.

Он сильно нажал на акселератор. Снизу раздался рев трансмиссии; ведущие колеса завертелись в грязи, взмучивая ее, врезаясь в нее, разгоняя волны по воде во все стороны, — но скольжение не прекращалось, и сигнал кабеля пропал с экрана.

— Мы же с дамбы свалимся!.. — закричал Гизо.

— Не спеши. Пока еще не свалились… — Ян едва не прокусил себе губу, но даже не заметил этого.

Машина дернулась, потом еще раз — это колеса снова коснулись Дороги. Когда тягач прочно встал на поверхность Дороги, Ян убрал обороты и потихоньку пополз вперед. Все молчали, почти не дыша. Пока снова не появился сигнал кабеля. Ян отцентрировал его и посмотрел на компас, чтобы убедиться, что его не развернуло задом наперед. Машина снова пошла, дождь кончился, Ян выключил фары.

— Я не уверен… но мне кажется, что воды стало меньше, — прохрипел Отакар. — Да, точно… Минуту назад эту ступеньку не было видно…

— Я тебе могу сказать даже кое-что получше. — Ян включил автопилот и тяжело обмяк в кресле. — Если посмотришь прямо вперед — увидишь, что Дорога выходит из воды.

Так оно и было. Вот уже открылись колеса, разметая брызги во все стороны; вот они снова оказались на сухом полотне… Ян отключил моторы и нажал на тормоза.

— Прошли. Есть Дорога.

— Но… А поезда смогут? — спросил Отакар.

— Могут не могут — все равно придется. Верно я говорю?

Никто не ответил.

Нечего было и думать о том, чтобы тащить поезда через затопленный участок, пока там торчал брошенный танк. Ян проехал на тягаче назад — теперь, на обратном пути, это оказалось уже нетрудно — и остановился в нескольких метрах от танка.

— У кого какие идеи? — спросил он.

— Завести его никак нельзя? — предложил Отакар.

— Никак. Батареи были залиты сразу, а сейчас вообще ни одного сухого провода не осталось. Но подожди. Прежде чем искать способ, как с этим управиться, нам надо кое-что выяснить.

Он вызвал по радио Лайоша, который вел этот танк и едва не утонул вместе с ним, — ответ был неутешительный.

— Лайош говорит, трансмиссия включена. Единственное, что можно сделать с танком — оттолкнуть его в сторону. Но если он не покатится, сдвинуть такую махину юзом мы не сможем.

— Ты начальник технадзора, — сказал Отакар. — Это ты должен знать, что можно сделать.

— Знать-то я знаю. Раз нет энергии, надо рукояткой ручного выключения поработать. Беда в том, что эта рукоятка закреплена изнутри на задней стенке. Ее надо отцепить, воткнуть на место, а потом еще и крутануть двенадцать раз. И все это где? Под водой, на трехметровой глубине. Отакар, ты плавать умеешь?

— Где бы я мог научиться?

— Хороший вопрос. В канале слишком много удобрений, там не поплаваешь, а другой воды нет. Зря не подумали о плавательных бассейнах, когда проектировали ваши города; это почти ничего не стоило бы. Значит, единственный пловец на Халвмерке — это я. Невольный доброволец. Но мне нужна будет помощь.

Сделать маску было не из чего, но приспособить баллон со сжатым воздухом оказалось достаточно просто. Ян повозился с вентилем, пока не получил устойчивую струю воздуха, пахнувшего машинным маслом, которая была вполне достаточна, чтобы дышать, — но и голову не отрывала. Эйно соорудил пояс, чтобы баллон можно было закрепить на спине, и пластмассовую трубку от вентиля в рот. Теперь еще герметичный фонарь — и больше ничего не нужно.

— Подъезжай как можно ближе, — сказал Ян Отокару.

А сам тем временем разделся. Оставил только ботинки. Надо еще и рукавицы прихватить, ведь металл горячий. Тягач подошел к танку вплотную. Ян приоткрыл верхний люк — в кабину ворвалась волна горячего воздуха. Ни слова не говоря, он поднялся по лесенке к люку и выбрался на крышу.

Ощущение было такое, словно попал в раскаленную печь. Прохладный воздух кабины остался позади — Ян очутился в слепящем и обжигающем солнечном пламени. Он прикрыл глаза рукой и, шаркая ногами, на ощупь, медленно двинулся по крыше тягача, выбирая дорогу между ребрами охлаждения. И старался не вдыхать горячий воздух, заставляя себя сосать противный, но прохладный воздух из шланга. Подошвы ботинок были толстые, но металл начал обжигать ноги почти сразу же. Подойдя к краю крыши, Ян осторожно спустился в воду.

Этот парящий котел высасывал энергию из тела. Но один, два, три гребка — и вот он уже у открытого танкового люка… Он не позволил себе замешкаться и тотчас ушел под воду. Внутри было темно — слишком темно, — он вспомнил о фонаре. Горячая вода высасывала из него все, парализовывала и мышцы, и волю… Где же эта проклятая рукоятка?

Все вокруг двигалось медленно, как во сне: он подумал, что, если бы не боль в груди, мог бы заснуть. Оказывается, воздуха из баллона не хватает… Так, рукоятка, вот она. Отцепилась она легко, но воткнуть ее на место оказалось невероятно трудно. Когда она наконец щелкнула, войдя в гнездо, он потерял еще несколько драгоценных секунд, пытаясь вспомнить, в какую сторону она вращается. А потом крутил, крутил… Пока не докрутил до упора.

Пора. Пора возвращаться. Рукоятка и фонарь выпали из рук; он пытался двинуться, но не смог. Светлое пятно открытого люка ясно виднелось над головой — но не было, не было у него сил оттолкнуться и всплыть. Отчаянным, последним усилием он сорвал с себя тяжелый баллон, выплюнул трубку и согнул колени. Оттолкнуться. Ну, еще раз, последний… Как это трудно!

Но вот руки его оказались над водой и ухватились за края люка. Потом и голова поднялась из воды, и он стал жадно, глубоко вдыхать обжигающий воздух. Это было больно, но в голове прояснилось. Чуть придя в себя, он подтянулся, выбрался на крышу танка и шлепнулся в воду.