— О господи! Ты еще собиралась с ним встретиться?

— Да, — ответила Анна, начиная выходить из себя. Габи просто все не так поняла.

— Анна… — выдохнула Габи, словно ей приходилось объяснять простейшие истины, — ты серьезно?

Анна ухватилась за единственную подробность, которая казалась убедительной:

— Он сказал «нет». Но мне бы все равно хотелось с ним встретиться. Когда-нибудь.

Габи окинула ее изучающим взглядом:

— Я так понимаю, ты это сейчас всерьез?

— Да.

— Даже если это значит, что ты… Как там Спенсер говорил? Что ты «поехала»?

— Да, — так Спенсер и говорил, и Габи так больше была похожа на саму себя до разрыва с Ли. Анна чуть было не бросилась на нее с объятиями, радуясь возвращению этой версии лучшей подруги.

— Пожалуйста, скажи, что ты искала что-нибудь сама.

Анна слегка покраснела:

— Чуть-чуть.

— Аллилуйя! Что ты нарыла?

— Немного. Такое впечатление, что у него нет никаких социальных сетей.

Габи снова покачала головой и пробормотала что-то про неопытных новичков.

— Красная карточка, Анна! Ниву и Максу было бы за тебя стыдно! — она потянулась и схватила свой телефон с тумбочки у кровати. — Какая у него фамилия?

— Смит.

— Смит? — Габи удивленно изогнула брови.

Заглядывая Габи через плечо, Анна наблюдала, как та шерстит «Фейсбук», «Твиттер» и «Инстаграм». Наконец поиск был окончен, и она раздосадованно помахала телефоном перед Анной:

— Ничего! Это подозрительно. Анна, мне это не нравится. Ой как не нравится! Сегодня у каждого что-то да есть в онлайн-пространстве, и это странно, если у него — нет. Этот Броуди Смит явно что-то скрывает — хотя бы то, действительно ли он Броуди Смит?

«Ничего», — хотела сказать Анна и уже почти это сделала, как вдруг вспомнила то чувство, которое преследовало ее последнее время. Броуди что-то утаивал. Она была уверена в этом столь же ясно и определенно, как и в том, что он был хорошим, порядочным человеком, а не мошенником или извращенцем.

— Просто пообещай мне: если ты когда-нибудь надумаешь с ним встретиться, то обязательно сначала узнаешь о нем что-то еще, — настоятельно уговаривала Габи.

Анна сглотнула:

— Конечно.

«Запомни», — подумала она, слезая с кровати и желая Габи спокойной ночи. Это действительно был очень спорный вопрос. И касался он даже не этики, ведь как бы сильно ей ни хотелось с ним встретиться, Броуди был явно против этой затеи.

Глава 41

Пару дней спустя Броуди объявился на пороге черного входа магазинчика Моджи. Не с пустыми руками. По телу пробежала дрожь, в сознании вспыхнул проблеск воспоминания, и свело живот. Он закрыл глаза и сосредоточился на чем-то вещественном — картонной коробке в его руках, весе ее содержимого. Вдох, выдох — и можно снова открыть глаза.

Ладно. Нужно это сделать. Перед ним была конкретная возможность опробовать на практике все то, над чем до этого момента он работал наедине с собой. Фундамент был заложен: спорт, правильное питание, здоровый сон. Приемы, с которыми его познакомил Ибрагим, отрепетированы. И они оба условились, что следующим шагом станет применение их в реальной жизни, однако ждать, пока на его дом набредет еще одна пара путешественников, — не вариант.

Набор отобранных ими техник был довольно прост. Первой было дыхание, второй — счет. В последнее время он много в этом практиковался — считал птиц, деревья, облака. Он даже мысленно готовился к нахождению в городе, добавляя к перечисленному машины определенных расцветок или конкретные породы собак — что угодно, лишь бы отвлечься от нарастающего физического дискомфорта. Чем больше внимания он ему уделял, тем больше была вероятность очередного приступа.

Третья техника показалась ему сложнее в исполнении, но Ибрагим предложил приберечь ее про запас, как крайнюю меру. Она предполагала выход за пределы личности, за пределы его симптомов, и анализ паники как чего-то внешнего, не того, что происходит с ним здесь и сейчас.

Магазинчик Моджи представлял собой отличную площадку для старта — отчасти потому, что однажды это место доставило ему неприятности, отчасти потому, что присутствие Моджи могло бы помочь, но главным образом потому, что последнее время он днями напролет работал над деревянными куклами. Что-то подталкивало его, какой-то утраченный творческий порыв.

Итак. Он взял коробку в одну руку и постучался в стеклянную дверь. Через пару секунд появилась Моджи. Просияв при виде Броуди, она открыла дверь и впустила его внутрь. Он проследовал за ней в недра магазина.

— Чайку? — предложила она, размахивая перед ним пустой кружкой с надписью: «Магазины игрушек созданы ради веселья».

— Не откажусь.

Чай был готов, и Моджи принялась распаковывать коробку. Каждая пирамидка, собачка (в одной из них безошибочно узнавался Льюис) или поезд вызывали восхищенные восклицания и комментарии. Однако, добравшись до дна коробки, она вскрикнула от восторга:

— Ого! Ты сделал ее для меня? — не верила она, доставая элегантного эльфа из пузырчатой пленки. — Она даже лучше, чем первая!

Новый эльф был действительно прекрасен, даже если Броуди сам так сказал. У нее были длинные конечности и слегка вьющиеся локоны. Она небрежно сжимала в руках длинный лук, и в тонких чертах ее лица читались сосредоточенность и решительность.

— И что мне теперь делать? — хохотала Моджи. — Ее мне тоже продавать не хочется!

Броуди улыбнулся, но, когда она потянулась к коробке за последним свертком, он снова посерьезнел. Моджи подняла на него полный недоумения взгляд, на губах застыла улыбка.

— Ты мне две сделал? — не переставая улыбаться, она стала разворачивать защитный пузырчатый пластик.

— О! — воскликнула Моджи, вертя в руках и рассматривая со всех сторон маленькую деревянную фигурку. — А она другая, — снова взглянула она на него.

«Другая, это уж точно», — подумал Броуди. Это была его Не-Эльф. Он снял ее с книжной полки в кабинете. Было, конечно, здорово проводить вечера в ее компании, любуясь, как она сидит напротив, но он подумал, что так будет лучше, пока он окончательно к ней не привязался.

— Ты уверен?.. — начала было Моджи, но в этот момент дверь магазинчика открылась, потревожив стародавний колокольчик.

Броуди застыл. Волосы на его руках и затылке зашевелились. Внутри похолодело, точно несколько кубиков льда провалились в живот и устроили там ледяной вихрь. Он сосредоточился на дыхании: три счета — вдох, три счета — задержка, три счета — выдох. Вот уже не одну неделю он повторял это упражнение по нескольку раз на дню, и теперь ощущение того, как кислород насыщает кровь, пробудило мышечную память, и он вспомнил, что мозг его способен не только на переработку кислорода.

Он перевел глаза на входную дверь, в сторону женщины в мешковатом свитере и джинсах. На