– Аманда. Я тоже поступила!

– Лина, – сказала я; Росс в этот момент протянул и дал прикурить самую вкусную сигарету в моей жизни.

Голова шла кругом, через улицу был виден знак, отмечавший начало шоссе 66[65]. Я ничего не соображала, только наблюдала, как на солнце бесцельно слоняются туристы и абитуриенты. Передо мной закружились хороводом бесконечные перспективы. Росс Синглтон оставил меня с девушкой Амандой Брезлин – она была из Нью-Йорка – и ушел продолжать собеседования. Мы пошли выпить кофе и стали возбужденно болтать про учебу в институте. И тут Аманда всплеснула руками и бешено затопала ногами:

– Господи! Это же надо отметить!

Она повела меня в бар при отеле «Дрейк», где заказала бутылку шампанского и два бокала. Поразительно, но никаких документов у нас не спросили. Шампанское, шипя и пузырясь, ударило в голову, мы стали рассказывать друг другу о своих планах: я никогда в жизни не была так счастлива, хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Когда Аманда сказала, что ей пора на Элку[66]и в О’Хару[67]– лететь домой в Нью-Йорк, внутри меня как будто что-то обвалилось. Мы обменялись электронными адресами. Она уехала туда, где вела, как мне представлялось, богатую, эстетскую жизнь космополита; я вернулась в свой подвал и видеопрокат. И стала считать дни до начала семестра.

Тем временем Майки становился все более прилипчив, постоянно приходил ко мне домой на Вестерн, говорил о «планах». Он явно чувствовал, что моя учеба в институте вобьет между нами клин размером с гору.

– Мы же оба будем в центре. Можно встречаться и обедать вместе!

Я кивала с напускным энтузиазмом: действительно, Коламбиа-колледж находился рядом с Институтом искусств, но в глубине души я чувствовала, что часто с Майки видеться мы не будем. Я занималась только учебой. Такой бойфренд, как Майки, которого можно было оставить в прошлой жизни, должен был быть у меня в Поттерс-Прери. Это, наверно, прозвучит грубо и жестоко, но он был как Барри Кинг, если бы тот остался жив, да и вообще, пребывание в этой высотке взаперти научило меня быть честной перед собой, так что да: именно таким Майки и был.

Я уволилась из видеопроката, решив, что бóльшую часть времени перед началом учебы буду тратить на чтение и рисование. Жутко хотелось уже начать куда-нибудь выбираться со своей Вестерн-авеню. Хотя жить здесь было дешево и формально мой квартал относился к Юкрейниан-Виллидж[68], он примыкал к парку Гумбольдта и латиноамериканским районам, где частенько случались гангстерские разборки и перестрелки. Так что я садилась на синюю линию Элки и ехала в центр, где зависала в Библиотеке Гарольда Вашингтона, в кофейнях и больше всего, конечно, в самом институте. Я видела людей, с важным видом рассматривающих картины, скульптуры, мультимедийные инсталляции, древние артефакты и обсуждающих все это в кофе-барах или книжном магазине, и мне хотелось подойти к ним и сообщить: МЕНЯ ЗОВУТ ЛИНА СОРЕНСОН, МЕНЯ ВЗЯЛИ В ИНСТИТУТ. Я БУДУ ЗДЕСЬ УЧИТЬСЯ И СТАНУ ХУДОЖНИЦЕЙ.

Но, самое важное, там я увидела две работы, к которым меня постоянно тянуло, которые вдохновили меня на творчество и таким образом изменили жизнь. Первая – это «Фигура с мясом» Фрэнсиса Бэкона (1954), в которой меня изначально привлекло сопоставление его фамилии и сюжета картины. Я же любила всякие нездоровые обсессии, поэтому бэконовский взгляд на людей как на потенциальные мясные туши меня поразил. Вторая вещь, потрясшая меня, – это скульптура француженки Жермен Ришье: мужчина, похожий на летучую мышь. Я все прочла про этих художников и про других, про все школы, периоды, шедевры. Я ходила на все новые выставки, обошла все галереи. При слабом свете своей полуподвальной комнаты я читала и рисовала карандашами и красками, пока не валилась на кровать от усталости. Потом вставала, вся возбужденная, и все начиналось заново.

Я съездила в Поттерс-Прери, якобы чтобы повидаться с родаками перед вторым курсом в бизнес-школе Де-Поля. На самом же деле я просто очень хотела поснимать родной город и порисовать с натуры.

Вид меня похудевшей вызвал у матери смятение и ужас, она будто собиралась произнести какую-то фразу, но не знала, что сказать. Папа просто спросил про учебу и полушутя сказал, что скоро я начну рулить его магазином; дела там вроде пошли на поправку. От этой мысли мороз пробежал по коже. Я проклинала бездарность «Менардс»: они уже давно могли прижать «Твин-Сити-Хардвер» к канатам, как сказала бы Люси, но, видимо, отправить его в нокаут не хватило сил. Папа был явно мной доволен: он наорал на меня только один раз, когда застал за просмотром старого шоу Пи-Ви Хермана по телику.

– Ужасно тупо и странно! Выключи!

Хотя по-настоящему странными мне показались люди в нашем городке. Обсуждали в основном быт: как растут дети, что сломалось в машине или какую очередную бытовую мелочь они купили в магазине – и легко тратили, наверно, по полчаса на каждую из этих тем. А мне хотелось кричать: оставьте меня в покое, уроды, как можно настолько бездарно тратить свою жизнь, невозможно это слушать! Потом меня накрывало чувство вины, ведь я знала, что большинство из них – приличные люди и что у меня нет никакого права чувствовать себя выше их.

Вернувшись в Чикаго, я начала писать картины с сюжетами из жизни небольшого города на основе фотографий и зарисовок, сделанных в Поттерс-Прери. Потом я заполняла их зомбиподобными фигурками, чья кожа разлагалась и отслаивалась, обнажая воспаленную плоть.

И вот теперь, когда я заперта в этой абсолютно банальной, но одновременно совершенно невероятной тюремной башне, я чувствую, как моя собственная плоть, вместо того чтобы обмякнуть и отвиснуть, подтягивается и обретает тонус.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: Спасибо!

Люси,

большое спасибо за письмо: я вздохнула с облегчением! Здорово, что Лина закрыла эту страницу (не в последнюю очередь благодаря вашей поддержке, я думаю) и теперь счастлива в личной и профессиональной жизни.

Да, я знаю, на что эта девушка способна, когда за что-то берется, поэтому больше не буду изображать из себя мать-наседку; пусть занимается своим проектом. Но если мисс Соренсон вдруг снизойдет на грешную землю и соизволит почтить нас своим присутствием, обязательно сообщите мне!

Всех благ,

Ким

PS Может, нам устроить девичник в Майами-Бич весной?