– Гладкие ноги и безволосая грудь были такой же маскировкой, как рыжие усы! – объяснила я. – А насчет плавок Петра Петровича я так скажу: их штатное содержимое наверняка вполне заурядно, героическая выпуклость образовалась потому, что затейник спрятал в плавках бюстгальтер.

– Ну, ты вообще! – Крошка Ру посмотрел на соседа по дивану с омерзением. – Извращенец!

– Петр Петрович не извращенец, он хитрец, – заступилась я за Петрачкова. – Он вышел к чаше бассейна из мужской раздевалки, как многие другие парни: завернутый поверх плавок в большое полотенце, в резиновой шапочке и очках для плавания. Шапочка и очки в сочетании с накладными усами в пол-лица сделали гражданина Петрачкова совершенно неузнаваемым. Он оставил свое полотенце на скамье – так все делают – и полез в воду. И вот тут начинается самое интересное.

Я немного помолчала, вспоминая тот день в бассейне, и сказала не без сожаления:

– Нормальные люди – супруги Петрачковы не в счет! – ходят в бассейн, чтобы там плавать. По сторонам никто особенно не смотрит, друг за другом купальщики не наблюдают. А зря! На Петрачкова, во всяком случае, стоило бы посмотреть.

Я полагаю, сначала он немного поплавал, а потом нырнул и под водой избавился от усов. Подплыл к лесенке, вылез из бассейна, набросил на плечи полотенце и сел на скамейку – вроде, погреться. Так многие делают, потому что лавочки стоят аккурат под батареями отопления, к ним очень приятно привалиться спиной. Сидя на скамейке, Петр Петрович крупно дрожал и подергивался, но отнюдь не от холода. Он под прикрытием полотенца вытянул из плавок верхнюю часть купальника и приладил ее на соответствующее место. Затем встал, обернул полотенцем нижнюю часть тела, скрывая плавки с какой-никакой выпуклостью, и, превратившись в типичную мужеподобную тетку-пловчиху, направился прямиком в душевую при женской раздевалке.

– А дальше? – с интересом спросила Трошкина, едва я замолчала, чтобы перевести дух.

– Дальше ему оставалось дождаться в душевой появления супруги, – ответила я. – Чтобы не вызывать подозрений у дежурной, которая изредка проходит через душевую со шваброй, Петр Петрович повесил на крючок свой купальник, забился в дальнюю кабинку и открыл воду. Тем временем Мария Андреевна закончила тесное общение с любящим инструктором и пришла совершить омовение. Своей раздевалки и душевой в тренажерном зале нет, все любители силового спорта пользуются соответствующими помещениями бассейна.

– Ну, Петрачкова пришла – и? – Алке не терпелось добраться до трагического финала.

– Отелло Петрович застал Дездемону Андреевну врасплох и под шум волны задушил ее, но мертвое тело в открытой кабинке не бросил. Ему хотелось, чтобы труп нашли попозже, когда сам он будет уже далеко, поэтому убийца затолкал покойницу в ее собственный шкафчик.

– И тут пришла Варвара Петровна! – Трошкина кривенько улыбнулась и покрутила головой, словно удивляясь, как это моя мамуля умудрилась явиться в столь неподходящий момент. – Ну, дальше мне все понятно. Голый Петрачков влез в первый попавшийся открытый шкафчик, твоя мама случайно его там нашла, побежала звать охрану, а лжетруп тем временем напялил купальник, вышел в бассейн, где по той же схеме совершил обратное превращение из мужеподобной тетки в усатого дядьку, и удалился восвояси прежде, чем милиция перекрыла выходы.

– Перекрыты были, главным образом, подступы к женской раздевалке, – уточнила я. – Мужики-пловцы ушли беспрепятственно. И вычислить Петра Петровича, если он воспользовался разовым абонементом и при этом назвался Ивановым или Сидоровым, было практически нереально. В общем, если бы не возникла я с найденным и снова потерянным телефоном, Петрачков обтяпал бы свое черное дело в лучшем виде.

– Но ты ему позвонила, – вздохнула Алка.

– Причем с бабулиного мобильника! – я тоже вздохнула. Как ни крути, получалось, что бабуля пострадала из-за меня. – Петрачков засек входящий номер, перезвонил бабуле наутро, назначил ей встречу и пришел на условленное место с прототипом кастета. К счастью, в последний момент он понял свою ошибку и не убил ни в чем не повинную старушку. Бабуля обошлась черепно-мозговой травмой и утратой бумажника, в котором, помимо прочего, лежала наша семейная фотография. На снимке была и я, причем в том же купальном костюме, в котором я сейчас занимаюсь плаванием. Он весьма приметной «тигровой» расцветки. Не удивлюсь, если Петрачков вспомнил, что в тот самый день видел меня в бассейне.

– Да, кто видел тебя в купальнике – никогда не забудет! – грустно согласилась Трошкина, не обладающая столь запоминающейся фигурой.

– В общем, желание пристукнуть меня у Петра Петровича только окрепло, – заключила я. – Пошли дальше. На снимке, кроме меня и бабули, была мамуля, а она у нас знаменитость, ее в городе каждая собака знает. Смекнув, что девица в полосатом купальнике приходится родней Басе Кузнецовой, Петрачков раздобыл телефон великой писательнице и позвонил ей под видом корреспондента. Доверчивая и простодушная мамуля сдала меня с потрохами, и преступник определился с личностью второй жертвы.

Сначала он хотел грохнуть меня поздним вечером у гастронома, но там было на удивление шумно и многолюдно. Пришлось лиходею поджидать меня на другой день во дворе. Помнишь, ты стояла на крыльце с крысенком на ладони, а я пробегала мимо? – я подмигнула подружке. – Ты спросила, куда я бегу, и я честно ответила, что в милицию, по важному делу. Петрачков в этот момент прятался где-то поблизости, услышал мои слова, дополнительно испугался слова «милиция» и сломя голову побежал меня убивать. Между прочим, у него могло получиться! Если бы в коробе теплотрассы не было второго дна из картонки, бетонная плита, упавшая сверху, расплющила бы меня в блинчик.

– Но ты выбралась из катакомбы, оставив там только свою шапочку! – подхватила Алка. – А бедная Рюмка зачем-то полезла в нору, нашла твой головной убор и на свою беду попалась в нем на глаза Петрачкову! Он же не стал раздумывать и огрел ее доской.

– Он вообще, чем дальше, тем меньше думал! – сказала я. – Зато все больше нарушал привычный образ жизни тихони-домоседа. Например, минувшей ночью этот бывший затворник катался по городу на семейном автомобиле.

– Надо полагать, раньше на нем каталась исключительно супруга, – съехидничал Руперт.

– Об этом на суде обязательно скажет адвокат, – предположила я. – Наверняка защита представит гражданина Петрачкова неопытным водителем, который сбил пешехода в результате трагической случайности. Хотя тот факт, что сбитый пешеход был одет в мои собственные вещи, тоже о чем-то говорит.

– Получается, что он убил троих? – нахмурился Руперт.

Я развела руками, а обычно добросердечная Трошкина непримиримо сощурила глазки щелочками и язвительно посоветовала Петрачкову:

– Меняйте творческую манеру, маэстро! В ближайшие пятнадцать лет вам предстоит работать в жанре блатной песни.

Затем я позвонила Денису, и через полчаса повторяла свой увлекательный рассказ на бис – специально для коллег капитана Кулебякина.