Я старательно тянула шею и направляла поток дара вдоль руки, чтобы изумрудный огонь собрался точно в центре ладони. Вальд сверлил меня чёрным взглядом.

— Тебя сбивают посторонние мысли. Соберись!

— Я стараюсь, — пропищала я, борясь с болью в мышцах.

— Не напрягайся, Глория. Ты же не курочка, готовая снести яйцо, — хмыкнул он. — Будь как струна, свободная для движения под пальцами музыканта. Тогда дар потечёт правильно. Иначе зажмёт плечи и не сможешь выполнять заклятия.

Я вздохнула, расслабилась, скидывая накопленную усталость. И начала всё заново.

— Так, — Вальд подбодрил меня любимым словом. — Всё. Достаточно.

— Фух! — невольно вырвалось у меня.

Я порядком вспотела в орденском пальто. Некромант подошёл ближе. Снежок поскрипывал под сапогами. Он молча протянул руки, чтобы снять меня с камня. Мгновение в сильных руках, и я оказалась рядом с ним, так близко, что увидела облачко пара, вылетающее через ткань, закрывавшую лицо.

«Перевёртыши не дышат», — вспомнила я, испытав облегчение, и невольно улыбнулась.

Мы оба замешкались, встретившись взглядами. Вальд будто держал меня в объятиях. Мне хотелось думать, что это были именно они. Пока он был рядом, я забывала о мансарде, о страшном откровении и подозрениях. Страх приходил волнами, неожиданно, когда я замечала в некроманте холодную ярость или жестокое безразличие.

Вальд опустил руки, намеренно шагнул назад. Взгляд сделался отстранённо-мрачным.

— Мой наставник бил за такое издевательство над магией. У него была крепкая трость, чтобы показать, где я был не прав, — сказал он.

Не слова — камни для стены между мной и им. Я не опустила головы, не отвела взгляда. Знала, что он не запугивает, но говорит, что думает.

— Тебе лучше скорее обучиться и начать самостоятельную практику, — продолжил Вальд.

— Ты так хочешь, чтобы я уехала? — не до конца понятная мне самой горечь заполнила сердце.

— Так лучше для тебя, — он отвернулся, делая вид, что осматривает дорогу к особняку.

— Разве обучение не идёт три года? — излишне поспешно и горячо воскликнула я, обходя наставника.

Мне необходимо было увидеть его лицо. Насмешка судьбы. Лица-то у него и не было. Я научилась догадываться о многом по полуприкрытым векам, по складочке между бровей. Тяжесть на душе разрасталась. Тайна Вальда, его поступки и слова мучили меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты способная. Многого достигнешь быстро, если забудешь об упрямстве и посторонних чувствах.

Некромант был предельно сдержан. Замкнулся, словно скрылся в осязаемой тени.

— Служа Ордену, мы остаёмся живыми людьми.

Осмелев, я положила ладони на предплечья Вальда и ощутила, как напряглось его тело. Я должна была испытать некроманта, поэтому продолжила:

— Живые чувствуют. Страх, привязанность, любовь… Живые доверяют живым не только как мастерам своего дела, но как близким и родным. Они любят. Некроманты могут любить. Я верю в это.

Вальд наклонился ближе. Его тревожный взгляд долго метался по моему лицу, становясь всё чернее и печальнее.

— Иногда нам кажется, что мы испытываем чувства, но они могут обмануть, — вкрадчиво сказал он. — Обстоятельства жизни приводят нас к ошибочным умозаключениям. Внушают ложные чувства. Это ловушка невозможного, Глория. Люди, долгое время связанные общим делом и живущие вместе, легко путают голод одиночества и нечто большее. Как бы нам не хотелось иного.

Больно. Я не думала, что будет настолько плохо. Неужели Вальд не чувствует хотя бы искорки привязанности?

«Проклятый перевёртыш!»

Злость всколыхнулась и улеглась, но я оттолкнула Вальда.

— Закончив обучение, ты получишь настоящую свободу, — он постарался смягчить голос. — У тебя всё будет хорошо. И любовь… Будет.

«Но не со мной…», — я мысленно закончила фразу за него.

— Свобода и Орден? — усмехнулась я. — Какие сказки!

— Свобода — это не то, что нам кто-то даёт, — наставник ничуть не смутился. — Никто из живых не имеет свободы. Разве фермер свободен в выборе? Свободен от работы в поле или тяжёлого труда для семьи? А твой отец? Он волен выбирать, как ему поступать? Статус и мнение общества держат его в цепях не хуже законов Ордена. Мы все заключены в тесные клетки. Но можем обрести свободу в своём сердце и разуме. Не умолять о воле, а создать её для себя.

Я смотрела на Вальда и думала, сколько удивительных мыслей скрыто в его голове. Он не мог быть бездушной нежитью. Или это человеческая часть души Вальдрета говорит со мной? Снова встретиться с пленником мансарды, вот, что я должна немедленно сделать. Помочь соединить живое с живым. Изгнать мёртвое. Спасти сердце и душу некроманта.

Долг предписывал мне немедленно расправляться с нежитью, препятствовать её проникновению в мир живых. Устав Ордена, который Вальд заставлял ежедневно изучать, требовал, чтобы я поставила в известность местные власти. Пойти к отцу и выдать наставника. По приказу лорда земель его закуют в цепи и поместят в камеру. Некроманты Ордена заберут бывшего соратника в столицу для испытаний. Ученика допросят и проверят. Затем найдут другого наставника. Долг требовал от меня решительных действий, но Глория Киффл плевать хотела на королевские законы. Я не отдам Вальда в руки верховных некромантов!

Вместо этого я снова поднялась в мансарду — дождалась, когда время перевалило за полночь, прокралась мимо комнаты наставника. Тряслась, что Вальд обнаружит меня. Я волновалась не за себя. Выкручусь как-нибудь. Что сделает нежить с пленником, если поймёт, что секрет раскрыт? Недовольство и ярость постоянно тлели в Вальде под видимой холодностью. Я не представляла на что он способен, если чужак в нём возьмёт верх, но всё равно не находила в сердце ненависти.

В комнате было холодно и пусто. Заглянув в зеркало, я подумала, что мне и правда привиделось невесть что. В отражении из темноты выступала часть стены с грудой старой мебели.

— Вальд… Вальдрет, — тихонько позвала я и коснулась рукой стекла. — Ох!

Какая же ледяная была поверхность зеркала! Я подышала на пальцы. Их словно обожгло до костей. Отвлеклась и не заметила появление «призрака».