– Приличный куш на окраине Королева, – ответил Куница, присаживаясь на диван.

– Тогда чего ты расселся? – рассмеялся Зубочистка.

– Время терпит. – Он доложил товарищам о звонке осведомителя.

В этой комнате их собралось шесть человек, два поколения. Троим было под пятьдесят, троим едва перевалило за двадцать пять. Но все они были опытными бойцами, закаленными в бесчисленных операциях в составе оперативно-розыскного подразделения таможни и бандитской группировки.

– Время терпит, – повторил Куницын, – но его не хватает на то, чтобы проверить сцену, – так он называл место предстоящих действий. – Она может быть под наблюдением. Если нас заметят, то сделка сорвется. – Он заострил свое внимание на Никите Гурове. – Ты хорошо знаешь Королев?

– Хорошо этот город знал наш бывший командир, – ответил штатный снайпер. – Витя Инсаров родился там.

– Но ты там работал, – настаивал Куницын.

Никита покивал. После увольнения из армии он три года входил в состав спецподразделения, которое отвечало за безопасность Центра управления космическими полетами.

Гуров одевался в стиле 70-х: джинсы (сейчас на нем были расклешенные), майка с короткими рукавами, джинсовая безрукавка. Он всегда носил усы, которые никогда не шли к его короткой верхней губе и крючковатому носу; казалось, усы растут из ноздрей.

– Ты представляешь себе место, о котором сообщил Галкин?

– Примерно, – пожал плечами Никита. – У нас достаточно информации: брошенное здание – это раз. Отсутствие на нем ворот – это два, и это хорошая новость. Окраина города – три. Хорошие шумные соседи – лесопилка, бетонный завод – это четыре. Наконец, время – девять, начало десятого. Лучших подходящих условий не найти. Я не понимаю, ты что, раздумываешь?

Игорь развел руки в стороны и покачал головой: «Нет».

Он отметил время: начало седьмого. Впереди почти четыре часа. Появилось необоримое желание откусить половину, разжевать и выплюнуть... через опущенное стекло мчащейся к Королеву машины. Игорь Куницын не часто окунался в состояние томительного ожидания, начал забывать, что такое нетерпеливость. Еще минута-другая, и он понял, что нервничает. С чего бы это? И он снова пожал плечами.

Куница знал причину беспокойства, которое зародилось не по звонку информатора, а по, образно говоря, контрольному выстрелу в голову Руслана Хакимова. Еретик был окружен охраной минимум шестнадцать часов в сутки, на рожон никогда не лез, и вот его грохнули. Кому он перешел дорогу? Работа у него мирная, спокойная. Заключай договоры, сопровождай груз, обеспечивай его охрану. Это Руслан ввел новшество. Если раньше на «КамАЗах» можно было увидеть табличку «Пустой», то сейчас на дорогах появились грузовики с предостерегающей в первую очередь надписью: «Вооруженная охрана».

Трое парней не принимали участия в разговоре, словно их не было в этой комнате. Они только лениво переглядывались и едва заметно пожимали плечами, точно зная, к чему приведет любой спор по поводу предстоящей операции. Он приведет их к гаражу, за кирпичными стенами которого их поджидал мини-вэн с бензиновым двигателем и автоматической коробкой передач.

Инсаров и Чирков приехали в Королев десять минут назад, оставив в квартире осведомителя его труп. Инсаров не стал с ним церемониться, не предложил молодому напарнику отвернуться или выйти. Это его дело – участвовать, смотреть... Он взвел курок пистолета и хладнокровно выстрелил хозяину в голову. По привычке отметил время... убийства. Именно в таком ключе подумал Андрей. И не мог не содрогнуться.

Они стояли в пятидесяти метрах от автостоянки и в непосредственной близости от сервиса по установке автосигнализаций и магнитол, представляющего собой вагончик и двадцать квадратных метров площади, огороженной цепью. Бюро ритуальных услуг находилось по ту сторону дороги. Пройти мимо и не обратить внимания на броские вывески было невозможно. Магазин закрывался в шесть вечера, а мастерская по изготовлению памятников из гранита и крошки работала круглосуточно. Мастерская имела сквозной проход: ворота и калитка в них на фасаде и дверь, ведущая во двор конторы.

Инсаров взглянул на часы и бросил под нос:

– Пора.

– Мне идти с тобой? – спросил Чирков.

– Справлюсь один. Вдвоем в два раза больше нашумим.

Он нашел окно в потоке машин и перебежал улицу. Дальше его путь лежал через мастерскую, где двое рабочих, занятых распилкой гранитных плит, не обратили на него внимания: контора мастера и магазин находились во дворе. Сразу шесть фрез врезались в гранит, издавая такой скрежет, что его было слышно и на другой стороне улицы.

Андрей проводил напарника глазами и, выбросив окурок на дорогу, сел за руль «Нивы». Вчера он поставил перед собой задачу и бился над ее разрешением. Он репетировал одну сцену за другой, но ни одна, на его взгляд, не подходила. Он, зная адрес центрального офиса Государственного таможенного комитета, обращается туда напрямую либо идет более длинным путем и пытает счастье в таможенной службе аэропорта Внуково, расположенной на улице Центральной. Он отчетливо представлял себя в пустом кабинете с зеркалом в полстены, как в американских фильмах. Входит лысоватый человек лет сорока в деловом костюме, ставит на стол стаканчик кофе, присаживается на край стола и говорит:

«Здравствуй. Мне сказали, тебя зовут Андреем, да?»

«Правильно».

«Очень приятно. Так что ты хотел сообщить? Если я правильно понял, речь идет о безопасности начальника таможенного комитета».

«Верно».

«Это очень серьезное заявление. Расскажи все по порядку. Начни с твоего полного имени».

«Чирков Андрей Михайлович».

«Ты живешь с родителями?»

«До недавнего времени жил в квартире отца».

«С матерью он разошелся, да?»

«Она умерла».

«Мне очень жаль».

«То есть я думал, что она умерла в психушке, потом выяснилось, что ее убили».

«Несчастный случай, может быть?»

«Нет. Она убежала с одним человеком за границу. Его звали Виктором Инсаровым».

«Погоди, это имеет отношение к твоему заявлению о покушении на начальника комитета?»

«Прямое. Человек, который убил мою мать и Виктора Инсарова, теперь хочет убить генерала Тараненко. Он уже убил человека по кличке Еретик. Я помогал ему».

Глупость. Ересь. Андрей понимал, что не сможет пойти на такой шаг, от которого разило гнилью: сдал, стукнул. Нет, только не так. У тебя есть голова, заводил он себя, есть руки, соображай, делай.

Виктор Инсаров прошел через двор, в центре которого стояла тракторная тележка, заполненная древесной стружкой, и несколько металлических емкостей с гранитной и мраморной крошкой. В конце двора стоял вагончик-сторожка, граничащий с забором, который разделял двор мастерских и открытый гараж.