Но никакой мести за путч не последовало.

Любой российский император разжаловал бы заговорщиков в солдаты. Ельцин поступил с ними как истинный демократ. Но его великодушия генералы не оценили.

Дело о попытке военного переворота в августе 1991 года развалилось, хотя сначала оно казалось совершенно очевидным, и многие даже боялись, что суд приговорит гэкачепистов к смертной казни. Ельцин поспешно создал комиссию по помилованию. Однако процесс не состоялся, участники заговора были амнистированы. Активнейший участник августовских событий генерал Валентин Варен-ников, не пожелавший быть прощенным, вообще добился оправдания.

Строго говоря, если бы бывшего партийного работника и министра внутренних дел Вадима Викторовича Бакатина не назначили после путча председателем КГБ, радикально настроенные российские депутаты могли потребовать вовсе распустить комитет. Появление на Лубянке популярного Бакатина помогло спасти комитет госбезопасности от полного разгрома.

Главная задача, которую ставили перед собой реформаторы, — сделать ведомство госбезопасности безопасным для общества, не меняя чекистский аппарат. Вероятно, они были слишком наивны. Если бы ведомство тогда распустили, исчез бы один из важнейших институтов тоталитарного общества. А так на Лубянке лишь притаились — в ожидании лучших времен. И они пришли…

Новый председатель занялся преобразованием комитета. Сразу же было решено, что этот монстр будет демонтирован, рассказывал мне Бакатин. Надо было это сделать хотя бы для того, чтобы сохранить разведку. Ведь в то время президенты всех республик претендовали на наследство СССР, хотя Советский Союз еще существовал. Разведка все-таки была сразу выведена за скобки. А остальную часть комитета делили…

Когда Бакатина назначили председателем комитета, обсуждались разные планы — от радикальной идеи распустить КГБ и создать совершенно новую спецслужбу с ограниченными функциями до осторожного предложения ограничиться косметической реформой. Бакатин выбрал нечто среднее.

— Спецслужбы в такой период очень нужны, — говорил Вадим Викторович. — Все мы наполовину в социализме, наполовину в капитализме. Выгнать старых профессионалов значит разведку ликвидировать. Только если кому-то идеология мешает служить государству, тогда от него надо избавиться.

Бакатин передал войска КГБ министерству обороны. Это были те несколько дивизий, которые с дальним прицелом на случай чрезвычайного положения забрал у армии его предшественник Крючков.

Пограничные войска вывели из КГБ, создали самостоятельный Комитет по охране государственной границы. После распада СССР Ельцин включил пограничников в состав министерства безопасности России. В 1993 году они опять получили самостоятельность, и была образована Федеральная пограничная служба. А через десять лет, в марте 2003 года, президент Путин вернул пограничников в состав Федеральной службы безопасности.

Службу охраны — бывшее девятое управление, которое заботилось о членах политбюро, — подчинили непосредственно Горбачеву. Председатель КГБ утратил власть над президентской охраной. При Ельцине появились сразу два ведомства — Служба безопасности президента (ее возглавлял всесильный Александр Васильевич Коржаков) и Главное управление охраны, охранявшее остальных государственных чиновников. Затем обе службы объединили в единую Федеральную службу охраны Российской Федерации.

Управление правительственной связи, восьмое главное управление (обеспечение безопасности собственных секретных переговоров и расшифровка чужих) и шестнадцатое управление (перехват радио- и телефонных переговоров) тоже изъяли из состава КГБ и объединили в Комитет правительственной связи при президенте СССР.

Председатель КГБ уже ни у кого не мог отключить связь. И информация, получаемая радиоэлектронной разведкой, пошла президенту напрямую, а не через председателя КГБ. С 1993 года это ведомство называлось ФАПСИ — Федеральное агентство правительственной связи и информации при президенте России.

Президент Путин расформировал агентство. Третье главное управление (радиоэлектронная разведка) ФАПСИ поделили Служба внешней разведки и ФСБ. Федеральной службе безопасности достались также войска радиоэлектронной разведки и второе главное управление (безопасность связи, дешифрование и криптография).

Основная часть наследства ФАПСИ, как ни странно, перешла к Федеральной службе охраны: бывшее первое главное управление (правительственная связь), войска правительственной связи, главное управление информационных ресурсов (вся информация, которая циркулирует в закрытых сетях органов власти), главное управление информационных систем (изучение общественного мнения). В составе ФСО образовали Службу специальной связи и информации…

Бакатин упразднил бывшее пятое управление, которое занималось политическим сыском, слежкой за интеллигенцией, церковью, национальными движениями:

— Слежка, или политический сыск, или надзор по политическим мотивам, прекращены полностью, за это я могу ручаться.

Такие слова значили многое. Но Бакатин не задержался на Лубянке.

Последний советский министр обороны маршал Евгений Иванович Шапошников просил передать в министерство третье главное управление КГБ, военную контрразведку. Бакатин согласился, но в Кремле не захотели, чтобы армейская контрразведка стала карманным ведомством министерства обороны. Контроль над армией остался в руках начальника госбезопасности.

Но от контроля над милицией органы госбезопасности временно вынуждены были отказаться — настоял ставший очень влиятельным новый министр внутренних дел СССР Виктор Павлович Баранников.

После провала августовского путча Баранникова вызвал Горбачев:

— Президенты союзных республик просят вас возглавить союзный МВД.

Так он оказался последним министром внутренних дел СССР — вместо покончившего с собой Бориса Пуго.

Баранников сразу после назначения отправил две бригады в Вильнюс и в Ригу, чтобы разобраться с местными ОМОН. Оба были расформированы. И избавился от чекистского присмотра, введенного при Андропове.

«Парткомы, — вспоминал позднесоветские времена известный милицейский генерал Александр Иванович Гуров, — перешли под контроль офицеров КГБ, в каждое милицейское управление определили чекиста, а то и двух. Они занимались контрразведывательным обеспечением органов внутренних дел: следили, вербовали, доносили, увольняли с черной меткой в личном деле, одним словом — работали».

Осенью 1991 года я разговаривал с популярным тогда политиком, народным депутатом СССР Аркадием Николаевичем Мурашевым, молодым и жизнерадостным человеком. Его только что — совершенно неожиданно — назначили начальником Главного управления внутренних дел Москвы. Спросил Мурашева: раньше милиция контролировалась сотрудниками госбезопасности, люди КГБ были внутри милицейского аппарата. Как сейчас складываются отношения с комитетом?

— Людей КГБ от нас забрали еще до моего прихода в главк, — рассказывал Мурашев. — Отношения с госбезопасностью у нас сейчас хорошие, рабочие, и мы, в свою очередь, расформировали подразделение, которое действовало против КГБ. Да работникам КГБ вовсе нечего делать, они переключаются на борьбу с преступностью…