Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В будущем. Далеком-далеком будущем.
— Пусть раньше, похер. Эй? Я не так отреагировал, как ты хотела? Нужно волосы на заднице рвать и ногами топать? Так мне не семнадцать, ты меня с юнцами, что тискали тебя в клубе, не путай.
— Хотя бы какие-то эмоции проявить! Я не готова сейчас стать матерью, понимаешь? — Вспоминаю слова Вари, и у меня начинается истерика. — Если ты это сделал специально, имей в виду: я рожать не стану! — выплевываю ему в лицо. — Даже не надейся!
Разворачиваюсь и направляюсь в ванную, как вдруг Данил хватает меня за запястье. Больно сжимает и дергает на себя.
Я чуть не падаю от неожиданности, впечатываюсь в его грудь. Он обхватывает мою шею, чуть сдавливает, требуя посмотреть на себя.
Его глаза ледяные. Данил злится очень сильно. И впервые за время нашего знакомства злится на меня! Губы сжаты, челюсть напряжена. Животный ужас берет в тиски. Я застываю, не способная пальцем пошевелить. Сказать ничего не могу, мне так страшно! Впервые страшно рядом с ним.
— Аборт сделаешь — на помойку вышвырну. Поняла? — проговаривает он с жутким спокойствием и решимостью.
Мои руки и губы начинают дрожать.
— Поняла? — нажимает интонациями.
Всё, что я могу, — это кивнуть.
— Е*ались вместе, решение тоже будем принимать вместе. Без дерганий и самодеятельности. Я серьезно говорю: узнаю, что избавилась тайком, — пожалеешь.
Снова киваю, дрожу уже всем телом. Едва хватка его рук слабеет, я срываюсь с места и несусь в ванную, закрываюсь на замок. Для верности подпираю дверь спиной и опускаюсь на корточки. Какой ужас! Какой невероятный ужас!
Единственный тест, который был в ближайшей аптеке, оказывается бракованным. Я делаю всё по инструкции, но в итоге первая полоска расплывается и вся площадь, где должен быть результат, идет пятнами.
Мы с Данилом смотрим на него, разглядываем.
— Какая-то фигня, — говорит Данил. — Может, он просроченный? Нужно еще купить. И подороже.
— Других не было, я бы купила.
Данил кивает и зовет поспешить.
Впервые за две недели мы выходим из отеля молча и не глядя друг на друга. Мое сердечко колотится, а привычная легкость и трепет внутри, который я списывала на сладкое волнение от близости любимого, сменились на тяжесть. Бабочки превратились в слонов. Мне тяжело и страшно находиться рядом с этим человеком.
Данил молчит, хмурится. Смотрит вперед. Я первой тоже не заговариваю.
Мы паркуемся у аптеки, где я покупаю три разных теста. Следующая остановка — заправка.
Данил идет на кассу, где платит за бензин. Обычно я обожаю остановки у хороших заправок за возможность размяться. Пока заливаем топливо, мы всегда смеемся, шутим. На каждой заправке я подолгу толкаюсь у стеллажа с выпечкой, выбирая себе десерт к кофе. Данил подгоняет. Но я тяну резину, потому что выбрать так сложно! Я ведь просто обожаю есть в дороге всякие вредные вкусности!
Сегодня всё совершенно иначе. Атмосфера гнетущая, мрачная, как и сам Данил. Я едва бросаю взгляд на прилавок и юркаю в туалет. Закрываюсь в кабинке, достаю пластиковый стаканчик, проверяю в сумке, на месте ли тесты.
На месте. Пальцы трясутся. Снимаю штаны и от облегчения выдыхаю. Месячные. Слава богу, я не беременна!
Боже, спасибо! Не беременна от этого монстра-самодура! Чудовища! Сжимаю ладони вместе и шепчу слова благодарности. Часов через шесть мы будем в Москве. Еще немного, и это кошмарное путешествие закончится!
Быстро привожу себя в порядок и выхожу на улицу. Данил уже ждет в машине чуть поодаль от колонок. Я делаю вдох-выдох и, набравшись смелости, занимаю свое сиденье. Стреляю глазами на панель — он купил два капучино.
— Ну что? — спрашивает.
— Не беременна. Месячные начались. Просто был сбой, видимо, из-за стресса.
— Покажи тесты.
— Я не делала. Говорю же: у меня кровь.
Данил смотрит на меня. Потом тянется и начинает расстегивать пуговицы на пальто. От ужаса я вновь замираю, но на этот раз быстро прихожу в себя и начинаю его отталкивать.
— Покажи, — требует он.
— Что? Ты с ума сошел?! — кричу я. — Данил, что ты делаешь?
— Я просто посмотрю.
— Только попробуй! — визжу я. Хватаю его руку, не давая до себя дотронуться.
Мы боремся недолго, физически он в разы сильнее. У меня шансов нет. Ни единого! Данил грубо пихает свою руку под мои джинсы и белье. Касается промежности. Я влепляю ему пощечину и бью по груди и плечу изо всех сил.
Он быстро отстраняется. Смотрит на пальцы, берет салфетку, вытирает. Я поджимаю ноги и отворачиваюсь к окну.
Мы выезжаем с заправки.
Слёз больше нет. И обиды тоже. Лишь злость и ненависть, которые легко вытеснили любовь и все приятные чувства к этому человеку. Я кусаю губы и считаю столбы, мимо которых мы проносимся. Немного потерпеть. Немножечко, а там Москва.
Минут через двадцать Данил протягивает мне бумажный пакет.
— Кофе остывает, — напоминает он примирительно.
Иди в задницу.
Но вслух не произношу ни звука. Заглядываю в пакет — там розовый пончик, булочка с пеканом, круассан и шоколадный маффин. Всё, что я обожаю.
— Не знал, что бы ты хотела. И купил всё, что... — Данил прерывается, так как я поспешно опускаю стекло и швыряю пакет с едой за окно. — Было свежим, — заканчивает он.
Плавно жмет на тормоз и съезжает на обочину. Выходит из машины и идет назад. Долго идет. Скорость была приличной, мы уже по трассе ехали. Я наблюдаю за ним через зеркало заднего вида, всё еще колени стискиваю. Сжалась вся, страшно.
Данил всегда был нежным, осторожным. Нет, лгу, не всегда, конечно. Но если хватал, то в порыве страсти, и я тоже хватала в эти минуты, хотелось быть как можно ближе к нему. Раньше. Сейчас даже представить не могу, что могла рядом с ним когда-то расслабиться и получать удовольствие.
Я не хотела его прикосновений. Он будто изнасиловал меня.
Понятия не имею, что сейчас со мной сделает. Наорет? Заставит съесть то, что подобрал? Вышвырнет из машины и оставит на трассе одну?
Мне снова хочется к папе. Очень сильно.
Но папы нет. Как нет и надежды. У меня есть только я сама. А еще у меня есть моя бедовая Варя.
Данил возвращается через несколько минут. Садится за руль. Я зажмуриваюсь, ожидая чего угодно, но он просто бросает смятый пакет мне под ноги.
— Больше так не делай. Если все начнут мусорить, будет противно из окна выглянуть, — произносит спокойно.
Я фыркаю. Придурок.
Машина трогается.
— Так и будем молчать? — спрашивает Данил.