подстроиться под ритм внезапно спятившей земли. Удавалось это плохо, его постоянно бросало на землю, отталкивало и крутило, так что фактически он крутился на одном месте. Сосредоточившись на том, чтобы поскорее выбрать, он краем глаза заметил, что веранда, несмотря на все колебания почвы, падать вроде не собиралась. Да, она слегка раскачивалась, да, с нее сыпалась на Данила какая-то труха, но в целом ее устойчивость внушала оптимизм. Дождавшись очередного затишья, Данил, поднялся на четвереньки и предпринял очередной рывок к выходу. Ему удалось сделать несколько шагов, прежде чем землю опять начало корежить. Он перекатился на бок, заметив, что амплитуда колебаний несколько уменьшилась. Сверху на него опять сыпался всякий мусор, что-то больно ударило его по носу, но он, почувствовав очередное затишье, вновь рванулся, не обращая внимания на все эти мелочи. Через пару рывков он выкатился из-под веранды, снеся по дороге хлипкую конструкцию, накануне выстроенную им для страховки. Здесь, под открытым небом, колебаний практически не ощущалось. Вообще, глядя со стороны, нельзя было и заподозрить, что под верандой что-то происходит. Ну, качается слегка, так что с того? Поразмыслив, Данил отодвинулся от веранды еще немного, и уселся прямо на землю. Сна уже не было ни в одном глазу, но судя по небу, рассвет уже близился. Хотя циферблата часов Данил толком не разглядел. Сидеть на голой земле было холодно, и Данил, стараясь не отдаляться, нашарил невдалеке несколько досок и, выбрав наиболее подходящую, уселся на нее. Подтянув колени, он обхватил их руками, и попытался задремать. Спал он плохо, урывками, периодически просыпаясь и настороженно оглядываясь. Но ничего особенного не происходило, и под утро он уже заснул по-настоящему.

Проснулся он сразу, рывком. Пару минут посидел на земле, вытягивая руки-ноги, и дожидаясь, пока восстановится работоспособность. Потом аккуратно покрутил головой из стороны в сторону, разминая затекшие мышцы и одновременно осматриваясь. Вопреки тревожным ожиданиям, все было на месте. Все также наклонено стояла веранда без видимых признаков ночного кошмара, также блестел лаком безжизненный «ЗиМ» и все так же неподалеку сиротливо стояли газики. Солнце уже светило вовсю, освещая карьер и окрестности. Видимость, правда, осталась так себе – метров пятьсот максимум. Данил глянул на часы – восемь. Хотелось есть, а еще больше – пить. Автоматически потянулся за бутылкой и тут вспомнил, что сумка осталась там, под верандой. Как и жилетка со всеми гайками, ленточками и прочим необходимым скарбом. Лезть туда не хотелось ужасно, но иного варианта не оставалось. Бог с ними, с водой и хабаром, но без гаек с лентами он просто не дойдет. А надеяться их найти где-нибудь еще было бы слишком рискованно.

Вздохнув, Данил медленно подошел к краю веранды и, опустившись на корточки, стал пристально, до рези в глазах вглядываться в полусумрак. Вопреки ожиданиям, все оказалось цело – по крайней мере, на первый взгляд. Даже брезент, на котором он спал, практически не помялся. Недалеко от него валялась и жилетка, а вот сумка отлетела далеко, практически туда, где пол веранды уходил в землю. Вот туда, памятуя о положении веранды, лезть не хотелось вовсе. Но выбора не было.

Присев сначала на корточки, Данил начал осторожно, по сантиметру пробираться внутрь, замирая от кажущихся скрипов и покачиваний веранды. Скорее всего, ему это только казалось, ведь известно, что у страха глаза велики. По крайней мере, до жилетки он добрался без помех, и, не заморачиваясь одеванием, просто откинул ее в сторону выхода. Однако с сумкой его ждала неудача. Потолок сужался слишком плавно и ему пришлось сначала встать на четвереньки, а там и вовсе лечь на землю. Но главное было не в этом. Как только он лег, так сразу же ощутил легкую вибрацию, заметно усиливающуюся по мере того, как он попытался подползти ближе. Вдобавок проснулся это проклятый ритм, который не беспокоил Данила с момента его перемещения. Всего этого вполне хватило, чтобы он, как принято говорить, достойно ретировался или попросту быстро отполз обратно. Однако сумка была нужна, и Данил стал думать, как ее достать без ущерба для здоровья. Первое, что пришло на ум, была «кошка», но веревка, как назло, осталась в сумке. Да и крюк было сделать не из чего. Можно было попытаться подтянуть ее палкой, но опять же, вставала проблема крюка. Выбравшись наружу, Данил нашел подходящий кусок доски и даже попытался вернуться и зацепить сумку. До лямки он дотянулся, но зацепить ее не удавалось. Вновь вынырнув на солнце, он на минуту задумался, а потом начал внимательно осматривать остатки от стола. И на одном из обломков ему повезло – он обнаружил то, что искал. Гвоздь, пусть заржавевший, согнутый и практически вбитый в доску, но тем не менее. С помощью ножа Данил, матерясь и ругаясь, с трудом вытащил его из обломка, кое-как распрямил и пользуясь рукояткой ножа как молотком, аккуратно вбил его в конец доски. Покачал из стороны в сторону и, убедившись, что гвоздь держится, вновь полез под веранду.

Однако и в этот раз его ждала неудача. Не желая лишний раз ползать по земле, он использовал брезент, все еще валяющийся там, как подстилку. И не достал до сумки. Хочешь ни хочешь, а ползания по земле избежать не удавалось. Или брезент надо было перестилать.

Оглядев себя, Данил мысленно плюнул на внешний вид – все равно уже был весь в земле – и полез снова, уже значительно правее. Максимально подвинувшись под пол, он вытянулся и, упершись локтем в землю, предпринял еще одну попытку. Локоть неожиданно во что-то уперся, его пронзила резкая боль, но он уже зацепил сумку и, стиснув зубы, осторожно подтаскивал ее к себе. Подобрав сумку, он стал пятиться назад, аккуратно ставя руки, чтобы не пораниться. Под руку попалась какая-то железка, скорее всего та, на которую он наткнулся, на ощупь похожаяна шайбу. «Шайбы нынче в цене» – мысленно усмехнулся он, пряча её в карман и задом наперед выползая на свет.

Открыв сумку, он быстро убедился, что весь хабар на месте, гайки и ленты лежат в специальном кармашке. Гвоздь он хозяйственно вытащил и убрал в карман – на всякий случай. Он уже понял, что иногда от наличия таких мелочей может зависеть очень многое, если не все. Заодно надо было глянуть, на что он там наткнулся. Нащупав шайбу, он вынул ее на свет – и обомлел. Это была не шайба, это была монета. Точно такой же соверен, какой он недавно купил в аэропорту у этого полусумасшедшего дядьки – Азиза,