– Хорошо. Пусть будет так.

– Только, давай сначала сделаем пробежку, – чуть ли не шепотом сказал чертенок. – На тебя кажется опять надумали устроить охоту жулики.

В самом деле, стараясь держаться на почтительном отдалении, за мной уже некоторое время шло несколько бродячих программ, личины которых казались мне смутно знакомыми.

Теперь я сообразил где их видел.

Это и в самом деле жулики. И наверняка, сюда уже на всех парах спешит их предводитель. Как там его называли? Большой Проглот кажется? Вот уже чего мне сейчас не хватает так это продолжения прерванной с ним дуэли.

– Побежали, – так же тихо согласился я.

– Чуть-чуть подожди. Вот поравняемся с тем переулком. По моей команде.

– Угу. Опять будем удирать через лабиринт?

– А как же. Только через него. Иначе удрать от жуликов не удастся.

Мы поравнялись с переулком. Мелкий Бес скомандовал и хихикая на бегу, словно проказничающие мальчишки, мы устремились в переулок. Мне хотелось обернуться, полюбоваться ошарашенными физиономиями жуликов, но для этого не было никакой возможности. Мне приходилось то и дело перепрыгивать через остатки каких-то предметов, которыми был до безобразия захламлен переулок. Чем именно они раньше являлись, определить было невозможно. Да и вряд ли стоило.

Входная дверь хлопнула у меня за спиной. Потом мы, все еще бегом, преодолели пару коридоров и только после этого перешли на обычный шаг.

– Здорово мы их, – сказал Мелкий бес. – Пусть теперь гадают в каком районе кибера мы появимся.

– А в каком на самом деле? – спросил я.

– В Шанхае. Это самый бедный район нашего кибера. В нем живут в основном кандидаты на близкое свидание с ямой.

– И что мы там можем обнаружить?

– То, в чем ты нуждаешься. Сведенья о творце.

– В Шанхае?

– А почему бы и нет?

– Хорошо. Согласен, – пожал плечами я.

В самом деле, что мне не нравится? Пусть ведет куда пожелает. Рано или поздно выяснится, стоило идти в этот Шанхай или нет.

Следующий коридор, в который мы свернули, имел каменные стены. Более того – на стенах этих мелкими разноцветными камешками были выложены изображения драконов. Очень красивые.

Правда полюбоваться ими у меня не было времени.

После того как коридор с драконами остался позади, я спросил:

– Сейчас, это уже не имеет большого значения. И все-таки, признайся, место в котором происходят все эти увеселения посетителей, и где живет творец, находится на нижнем ярусе лабиринта?

Мелкий Бес молча протянул мне руку.

– А просто так ответить не можешь? – спросил я.

– Ладно уж, – махнул рукой чертенок. – Отвечу, в виде премии за предыдущие вознаграждения.

– Ну, и…

– Вполне возможно, вполне возможно. Более точный ответ дать не могу, не имею права.

– Ну, это не ответ.

– Как сказать… – пробормотал Мелкий Бес, сворачивая в следующий коридор.

Кстати, в дальнейшем, облицовка стен коридоров которыми мы шли, постепенно становилась все более примитивной и убогой. Стены самого последнего коридора, закончившегося дверью, вообще были серыми, без единого цветного пятна. Серые, пористые стены, изъеденные отрицательным информационным полем.

Мелкий Бес не обманул. Шанхай оказался и в самом деле невероятно бедным, даже для китайского кибера районом. Об этом неопровержимо свидетельствовали дома, из которых он состоял. Многие из них настолько потеряли форму, что смахивали на оплывшие от старости грибы – дождевики. И все-таки в них кто-то жил. Стараясь не отстать от проводника, я все же несколько раз увидел как в такие дома входят или выходят из них бродячие программы.

Вообще, тяга бродячих программ к домам была мне не совсем понятна. Здесь, в кибере, наличие крыши над головой давало всего лишь защиту от любопытных глаз, ну и конечно от нападения каких-то злоумышленников. Дождя или снега в этом мире не могло быть, так же как например и резкого понижения температуры окружающей среды.

Попавшим в такой Шанхай наверняка не нужно было опасаться нападения кого бы то ни было, а также прятаться от посторонних глаз. И все-таки, бродячие программы цеплялись за полуразвалившиеся дома. Почему? Из укоренившейся привычки? А может быть наличие домов для них являлось символом утерянной, но когда-то существовавшей стабильности?

Впрочем, размышлять над этим можно хоть до второго пришествия. А у меня есть дела и поважнее.

Мы миновали еще пару улиц и наконец, Мелкий бес остановился возле какого-то дома, сохранившегося относительно прочих более-менее сносно.

– Подожди. Я быстро, – сказал он мне и шмыгнул в дом.

Ну, хорошо, можно и подождать.

Я достал сигарету и закурил, неторопливо оглядывая по сторонам. Местные жители, поначалу державшиеся в отдалении, после того как чертенок вошел в дом, осмелели и стали подбираться поближе. Все они являлись программами, с совсем уж древними личинами.

Я услышал как одна из них спросила:

– Кто это?

– Наверное – посетитель. Если его суметь обмануть, то можно разжиться большими деньгами, – объяснила бродячая программа, личина которой была словно составлена из набора детских кубиков.

– Так чтож мы стоим? Давай, начинай обманывать. Может и в самом деле удастся озолотиться.

– Ишь какой прыткий, – ответила кубическая программа. – Думаешь, так легко начать? Нет, тут надо бы придумать что-то этакое, с подковыркой. Может, его попытаться чем-нибудь поманить? Вот только чем?

Я сунул руку в карман и нащупал рукоять пистолета.

Интересно, насколько глубоко отрицательное информационное поле разрушило мышление этих программ? Кто знает, может быть настолько, что они уже забыли о значении пластинки безопасности? Вдруг вот сейчас набросятся?

– Закурить не дадите? – вдруг льстивым голоском, спросила одна из программ, шарообразная, похожая на Шалтай-болтая

Мне стало забавно.

– Держи.

Я кинул шарообразной программе сигарету.

– И мне! И мне! Я тоже хочу! – тотчас загомонили остальные бродячие программы.

Они придвинулись ближе, жадно тянули руки, что-то бормотали, упрашивали, сулили. И я вдруг почувствовал, что вот сейчас, вот еще немного, и они все-таки на меня бросятся. Мне, конечно, придется вытащить пистолет и защищаться. И будет это не только совершенно бессмысленно, а и стыдно.

Сражение с толпой полуразложившихся бродячих программ. Герой, безжалостной рукой убивающий покусившихся на его имущество голодранцев.