После того как Лукас помог им проникнуть в их дом, он стал регулярным гостем в ее коттедже в Эйр-Крик. Сначала она оберегала Софи от него, но вскоре поверила, что его интерес к Софи был невинным, связанным с чувствами к его любимой племяннице. Он относился к Софи как ко взрослому человеку: спрашивал ее мнение о книгах и фильмах, о том, что бы ей хотелось на обед. Он научил ее разгадывать загадки. Он расспрашивал ее о надеждах и мечтах. Пару раз Софи и Жаннин побывали в его домике на дереве, этом мире благоговения и приключений, и Софи оживилась, оказавшись посреди голых зимних деревьев; она могла видеть все вплоть до Центра Файлин в заповеднике Вулф Трэп и до Эйр-Крик, которое находилось в противоположной стороне. Да, Лукас был человеком дающим, в буквальном смысле этого слова.

Впрочем, настоящий подарок он сделал не Софи, а Жаннин.

Однажды рано утром, перед восходом солнца, как раз перед Рождеством, примерно через месяц после того, как Лукас помог ей пробраться в коттедж, Жаннин разбудил звук, который всегда бросал ее в дрожь. Это было низкоголосое причитание, доносящееся из леса возле коттеджа, достаточно громкое, чтобы проникнуть через окна ее спальни. До этого она уже слышала несколько раз это причитание, но только в более теплые месяцы, и каждый раз, когда она его слышала, она замирала в своей постели и представляла себе, как Орла бродит по лесу в поисках своей дочери. Впрочем, на этот раз Жаннин почувствовала страстное желание узнать, что же на самом деле издавало такой душераздирающий звук.

Она выбралась из постели и натянула на фланелевую пижаму халат. Надев тапочки, она тихо вышла через заднюю дверь коттеджа на крыльцо. Звук исчез, как будто Орла увидела, как Жаннин вышла из дома, и не захотела, чтобы ее обнаружили. Затем она услышала шум за углом коттеджа. Обойдя дом, она увидела, как Лукас несет в руках свернутую гирлянду рождественских огней.

При виде нее он вздрогнул.

— Ты рано встала, — сказал он.

— Ты слышал этот звук? — спросила она.

— Какой звук?

— Завывание. Плач Орлы.

Он посмотрел в сторону леса.

— Ах да, — сказал он. — Он немного жутковатый. Но я думаю, ты была права, когда сказала, что это опоссум или что-то вроде того.

Она вздрогнула и сильнее запахнула на себе халат.

— Я раньше никогда его не слышала зимой, — сказала она.

— Где Софи? — спросил Лукас. — Все еще в постели?

— Она эти выходные проводит у Джо.

— А, — сказал Лукас, перехватывая гирлянду с огнями поудобнее. — Я бы хотел как-нибудь встретиться с Джо.

Это удивило ее:

— Зачем?

— Просто потому, что он папа Софи. И я предполагаю, что, как и твои родители, он не очень-то доверяет мне. Я хотел бы, чтобы он знал, что я не великан-людоед.

И не педофил, подумала Жаннин. Она чувствовала острую необходимость хранить ее дружбу с Лукасом в секрете от родителей и Джо. Он всегда посещал ее коттедж тайком. Никто из них не говорил об этом, но они оба понимали необходимость быть осторожными. Несмотря на то что она полностью доверяла ему, она знала, что ее семья не поверит в ее умение хорошо разбираться в людях.

— Я собираюсь сварить кофе, — сказала она. — Зайдешь на чашечку?

— Конечно, через минутку. Я лишь хочу повесить еще немного огней на ель перед домом. Она показалась мне голой прошлым вечером.

В коттедже она быстро переоделась в джинсы и свитер, а затем занялась кофе. У нее было такое чувство, будто она собиралась сделать что-то недозволенное. Не только потому, что ее родители очень не одобрили бы ее общение с садовником, но и потому, что это будет ее первый раз наедине с Лукасом, без Софи, выступающей в роли буфера между ними. Без Софи, которая сдерживала бы ее все возрастающее желание. До этого она несколько раз чувствовала, что это желание взаимно, когда ощущала его взгляд на себе, в то время как она заплетала Софи косы или готовила им троим ужин. Хотя она не исключала, что все это могло быть лишь в ее воображении.

Она открыла коробку с пончиками и выложила их на тарелку, как раз когда Лукас вошел в заднюю дверь.

Они сидели в кухне, попивая кофе, лакомясь пончиками и разговаривая, и ей стало интересно, чувствует ли он хоть какое-то влечение к ней. Если бы только у нее была минутка, чтобы расчесать волосы, все еще взъерошенные после сна, и нанести немного тонального крема под глаза. В то время как она чувствовала необыкновенное притяжение, находясь наедине с ним в коттедже, он, казалось, намеревался говорить о Софи, как это обычно и было.

— Чем она будет заниматься в эти выходные с Джо? — спросил он.

— Точно не знаю, — сказала она, наливая себе еще одну чашку кофе. — Джо сказал, что он и его подруга Паула, возможно, сходят с ней на Бал Ран сегодня вечером, чтобы посмотреть на рождественские огни. И они обычно ходят на дневное кино, когда она у него.

— Знаешь, — сказал Лукас, потянувшись за салфеткой на столе, — я слышал небольшую рекламу по радио о только начинающемся исследовании и подумал о Софи. Я не уверен, но думаю, оно как раз для ее болезни. Оно как-то связано с детьми, у которых последняя стадия почечной болезни.

Жаннин покачала головой.

— Если бы Софи была кандидатом для этого исследования, ее врач сказал бы мне об этом. Он в курсе всех проводимых исследований.

— Ну, это исследование относится к альтернативной медицине, насколько я знаю, — сказал Лукас. — Я не вникал во все детали, но запомнил номер телефона, на случай если оно подойдет Софи.

— Ее врач никогда не пойдет по альтернативному пути.

— А разве не стоит рассмотреть другой вариант? — спросил он. — По крайней мере, узнать, что оно из себя представляет?

Жаннин почувствовала усталость. Люди вечно говорили ей, что Софи надо делать то или это, чтобы выздороветь. Присоединиться к кругу молящихся, пить воду с мелассой или принимать какие-то особенные, дорогие добавки, которые вылечили отца лучшего друга чьей-то сестры от опоясывающего лишая или ленточного червя.

— Я не знаю, — сказала она.

— Ты уже чертовски устала от всего этого, да? — спросил Лукас сочувственно.

Она кивнула.

— Ты не будешь возражать, если я узнаю об этом исследовании немного больше, просто чтобы удовлетворить свое собственное любопытство? Я достану информацию о нем и передам ее тебе, а ты уже решишь, стоит ли оно внимания или нет. Исследование показалось мне законным и довольно интересным. На самом деле.

— Хорошо, конечно, — согласилась она. — Только, пожалуйста, не доставай меня и не критикуй, если я не захочу подключать к нему Софи. Ладно?

— Договорились, — кивнул он.

Неожиданно, сама не зная почему, она вдруг расплакалась. Она отвернулась от него и поднесла салфетку к лицу; ей было неудобно, что она так плохо контролировала свои эмоции последнее время.