– Надеюсь, все в порядке?

Кэтрин так и подпрыгнула. Она не заметила, как в туалет вошел кто-то еще. Рядом, улыбаясь, стояла одна из ее коллег.

– Я про твой разговор с Тони – получила задание?

– А-а… ну да, вроде бы идея ему понравилась. Окончательный ответ даст завтра. – Она улыбнулась, оторвала кусок туалетной бумаги, поспешно вытерла руки, и бросила бумагу в ведро, убедившись, что она прикрыла использованный тест на беременность. У Кэтрин даже голова слегка закружилась – оказывается, она умеет заставить человека поверить тому, что ей нужно. Раньше она не замечала за собой таких способностей.

Чем больше она думала о ребенке, тем яснее понимала, что это невозможно. В конце концов, Кэтрин записалась на прием в клинику, сказав Роберту, что собирается на выходные к приятельнице за город. На самом же деле никуда из Лондона она не уехала. Все это походило на ночевку в пансионате в большой компании девиц. Кое-кто из них приехал из Ирландии. Все радовались тому, что дело сделано – сидели на кроватях, поедали бисквиты, пили чай и обменивались шутками с медсестрой, которая зашла, чтобы рассказать о контрацептивах. Кэтрин присоединилась к остальным. Ей было легко с этими женщинами, и их юмор – юмор висельника – оказался ей близок. Про изнасилование она и слова не сказала – не хотелось портить им настроение, хотя любопытно было бы узнать, одна она здесь такая или нет. Домой она вернулась в воскресенье вечером, бледная и усталая. Только тут до нее дошло, через что она прошла. Что-то выходные не задались, сказала она мужу.

Буду к семи. – Она прочитала сообщение Роберта и тут же ответила: – Отлично, жду.

Сегодня вечером всем им предстоял званый ужин. Она посмотрела на часы. Без четверти шесть.

– Ма? Помочь тебе причесаться? Хочешь, помою тебе волосы, а потом высушу?

– Да, спасибо, дорогая. – Мать с трудом поднялась со стула. – Твоя мама такая заботливая, – сказала она Нику, направляясь в ванную.

– Ты ведь едешь с нами? – шепотом спросила Кэтрин Ника.

– Э-э… – вздохнул он.

– Нет уж, милый, прошу тебя, не надо огорчать бабушку, она обрадуется, если ты будешь с нами.

– Ладно. Договорились. Да, между прочим, когда я уходил из дома, тебе принесли письмо. Мне пришлось за тебя расписаться. – Он протянул ей конверт. На нем была печать адвокатской конторы, той, что находилась здесь, рядом, на углу. Кэтрин поморщила лоб и надорвала конверт, пытаясь припомнить, какой же штраф она забыла заплатить. Оказывается, это письмо. Она дважды перечитала его, сложила пополам и спрятала в сумочку.

2013, зима

– Ты как, все в порядке?

Она кивнула. Роберт накрыл ее ладонь и убрал руку, только когда пришла пора включить сигнал поворота. Они свернули налево, сбросили скорость и медленно стали двигаться вдоль тротуара в поисках свободного места. Роберт остановился, и она отстегнула ремень. Он остался сидеть на месте и в последний момент мягко остановил ее.

– Не передумала?

– Нет. – Ей даже не удалось скрыть раздражения. Он уже в четвертый раз задал ей этот вопрос. Она открыла дверь и вышла из машины.

Оконное стекло в двери все еще разбито, но на сей раз Кэтрин воспользовалась ключом. Теперь дом вместе со всем его содержимым принадлежал ей. Она переходила из комнаты в комнату, оглядываясь и подбирая с пола то одно, то другое. Беспорядка здесь сейчас даже больше, чем при ее последнем визите.

– О Господи, – услышала она голос Роберта.

Она поднялась наверх, перегнулась через перила и увидела, что он стоит посреди гостиной с отвисшей от ужаса челюстью.

– Кошмар, – вновь донесся до нее его голос.

Да, так оно и есть. Все это – сплошной кошмар. Она открыла ближайшую к лестничной площадке дверь и заглянула в спальню Стивена и Нэнси Бригсток: двуспальная кровать, туалетный столик, массивный комод, гардероб. Постель сохранилась в том же виде, в каком была, когда Стивен Бригсток лежал на ней в последний раз. Кэтрин не придется самой освобождать ее от грязного белья: она наняла рабочих, через несколько дней здесь все будет чисто. Она услышала на лестнице шаги Роберта и через несколько секунд почувствовала на талии его руки, но нетерпеливо сбросила их и направилась в следующую комнату.

Это тоже спальня. Наверное, Джонатана. Стены выкрашены в бледно-зеленый цвет, на них остались отметины от картин или, может, плакатов, – четкие прямоугольники, свидетельствующие о том, что чего-то здесь недостает. Она вышла, миновала Роберта, который переминался с ноги на ногу, не зная, стоит ли ему идти за ней. Зря он сюда пришел. Он выглядел, словно муж, которого жена под присмотром владельца таскает по дому, совершенно его не интересующему. Она заглянула в последнюю оставшуюся наверху дверь. Реликвия семидесятых. Ванная, выкрашенная в цвет авокадо. Она закрыла за собой дверь и спустилась вниз. Роберт последовал за ней.

Они прошли через гостиную в кухню и выглянули в сад. С тех пор как ее тут не было, над растениями кто-то поработал. Ветки с деревьев обрезаны и выброшены – наверное, в чернеющую посреди газона яму. Огонь, видно, горел вовсю. И он шагнул в него последним. Соседи тогда в один голос жаловались на запах. Это был другой, непохожий на прежние, тлетворный запах, и они позвонили в управу. Кэтрин смотрела по телевизору выпуск местных новостей.

– Он не издал ни звука, – сказал один из соседей. – Ни разу не вскрикнул. Во всяком случае, никто из нас ничего не слышал. Естественно, если услышали бы, позвонили бы не в районный совет, а в «Скорую помощь». А так – просто поплотнее закрыли окна, когда он затеял этот свой фейерверк.

Новости Кэтрин смотрела вместе с матерью. Та от ужаса слова выговорить не могла, только бормотала что-то невнятное. Пожилой мужчина, живший один, погиб в огне. Полиция не увидела в этом ничего подозрительного. Рядом с телом была обнаружена канистра с бензином. Кэтрин понятия не имела, что погибший – Стивен Бригсток, узнала, только когда с ней связался поверенный покойного и сообщил о случившемся. Мистер Бригсток назначил ее своей единственной наследницей. В ее владение переходят этот дом и квартира в Фулхэме.

– Пошли, дорогая, – сказал Роберт.

– Нет, ты, если хочешь, подожди в машине, а мне еще надо побыть здесь.

Не желая бросать ее одну, он тоже остался, открыл буфет на кухне и брезгливо подался назад – настолько здесь было грязно. При этом он наступил на разбитую чашку, валяющуюся на покрытом толстым слоем пыли линолеуме уже бог знает сколько времени. Кэтрин смотрела, как он переходит в гостиную, придерживая, чтобы не запачкать, полы пальто. Огляделся, где бы присесть, но потом отказался от этой мысли.

– Почему бы тебе не подождать в машине? – спросила она. – Я с удовольствием побуду здесь немного одна.

Он непонимающе посмотрел на нее.

– Ну да, мне хотелось бы побыть одной. Пожалуйста.

– Точно?