Третья часть Калифорнии была заселена индейцами, принадлежавшими к языковой семье утоацтеков, к подсемье которой принадлежат шошоны — народ, раздробленный на четыре основные группы: одна живет в Большом Бассейне, другая — на юге Калифорнии, третья — в верхнем течении Керн-ривер, четвертая — в Аризоне.

Может показаться удивительным, что пайуты и уты Большого Бассейна, так же как и шошоны калифорнийской пустыни, — народности очень бедные, физически слабые, жившие в землянках и питавшиеся корнями, мелкими животными и насекомыми, имели общих предков со знаменитыми мексиканскими ацтеками, чья блестящая цивилизация, богатство и могущество вызывали возгласы восхищения у конкистадоров. Но не будем забывать, что мексиканская цивилизация во времена испанского вторжения была в расцвете и что ацтеки, поздно пришедшие на центральное плато, поначалу были всего лишь голодными бродягами.

В южной Калифорнии существовало не меньше тринадцати групп, принадлежавших к шошонской семье. Как они жили? Каковы были их социальная организация, их религия и обычаи в период «золотой лихорадки»? Следует исключить габриелино, хуаненьо и луисеньо, заселявших побережье, хотя их цивилизация, в частности племени луисеньо, была одной из самых интересных в Калифорнии.

Миссионеры разрушили их социальные структуры, искоренили религиозные традиции. Даже их самоназвания забывались — испанцы присваивали им имена по названиям миссий, которые их эксплуатировали. Для местных племен они были «людьми с Запада», но сами они называли себя «народом». Конечно, луисеньо и другие индейские неофиты снова обрели свободу после секуляризации миссий, но они уже никогда не смогли объединиться в племена или в общины и как культурные и этнические группы полностью исчезли.

Но были народности, которые медленно поглощались западной цивилизацией. В интересующий нас период пайуты, уты, катуилла и серрано продолжали вести жизнь по заветам предков.

Например, серрано. Они занимали территорию вдоль гряды Сан-Бернардино и населяли район Медвежьего озера и Крика, а также Сьерра-Мадре к западу от горы Святого Антонио.

Они были разделены на два клана, каждый из которых владел тотемом, считавшимся их мифическим предком. И само слово «тотем» на их диалекте означало «мой прадед». Поскольку тотемизм «сотворил» сам создатель, тотем требовал абсолютного уважения. Так, строго запрещалось жениться внутри своего клана. Но серрано отличались одной особенностью: каждый клан был разделен на группы, каждая из групп имела свою землю — всегда вдоль какой-нибудь речки, на берегу которой строили деревню. В каждой деревне был наследственный вождь — кика, и каждый кика имел помощника, на котором лежали обязанности церемониймейстера.

Ритуальные церемонии позволяли членам обоих кланов собираться и помогать друг другу. Так, во время похоронных церемоний у Койотов заботу об умершем принимали на себя Дикие кошки. Бывало, что одна группа готовила пищу для другой. Эти индейцы были среднего роста, с кожей глубокого медно-красного цвета, с круглыми плоскими лицами и с возрастом полнели. Они жили в землянках под камышовыми крышами. В окрестностях росли дубы, приносившие большое количество желудей, которые все еще были основной пищей. Серрано складывали урожай в хранилищах, плетенных из ивы. Кроме искусства изготовления плетеных изделий они занимались гончарным ремеслом, но редко когда раскрашивали свои изделия.

Их соседи купеньо и кауилья относились к тому же физическому типу, имели ту же социальную организацию, правда, внутренняя жизнь этих кланов была менее известна, но и там были те же тотемы: Койот и Дикая кошка.

На заре испанского завоевания побережье населяла йуманская раса. На ее территории францисканцы создали свою первую миссию — Сан-Диего. Воинственное население Сан-Диего — дьегеньо, как называли его испанцы, было гораздо менее мирным и апатичным, нежели его соседи. Это были люди гордые, агрессивные, отчаянно приверженные обычаям своих предков и трудно поддающиеся управлению. Неудивительно, что единственный францисканец, принявший мученическую смерть в Калифорнии, принадлежал миссии Сан-Диего. Христианизация дьегеньо проходила медленно и трудно. Их независимый дух, йуманская наследственность дали им силы выжить после шока, нанесенного европейской цивилизацией.

Семьи объединялись в кланы. Режим был патриархальным и экзогамным. Тотемизм отсутствовал. В представлении дьегеньо клан ассоциировался с деревней. Они жили в чрезвычайно примитивных хижинах, крытых дерном. Мужчины ходили совершенно голыми, а женщины носили классический двойной передник. Полигамия запрещена не была, но преобладала моногамия. Женитьба не была для них поводом для пышной церемонии — обходились лишь пиршеством, а пара поселялась в деревне мужа. Не были ли дьегеньо плохими мужьями? Кребер сообщает, что среди женщин были нередки случаи самоубийства. Как все индейцы, они любили праздники и игры в загадки, занимались плетением и гончарным ремеслом. Их единственным оружием, наряду с луком, была тяжелая палица из очень твердого мескитового дерева. Своих врагов они скальпировали по-калифорнийски, вместе с ушами, и это событие отмечалось всеми мужчинами и женщинами деревни целой ночью танца, во время которой все танцующие по очереди надевали этот скальп себе на голову.

Важную роль в их жизни играли ритуалы инициации и похорон. Подобно луисеньо, купеньо и габриелино во время инициации подростков рисовали на земле ритуальные «картины», в которых выражали свои представления о мире.

Обряды происходили в священных местах. На заранее подготовленной земле черным, красным и белым порошками очерчивали образ, изображавший Вселенную. Круг означал горизонт или край земли. Очень тщательно изображали солнце, луну, созвездия Орла или Лебедя, Ориона и Плеяды. Изобразив Вселенную, дьегеньо населяли ее животными, в том числе страшной змеей с колокольчиками. И пока молодые люди глазели на это изображение, старейшина объяснял значение различных символов.

«Картина» на песке составляла также часть ритуала инициации девушек, которые, кроме того, получали наставление матерей. В течение нескольких дней они лежали в своего рода яме, вокруг которой ночью пели и танцевали мужчины. Между ног девушек совершавший обряд клал подогретый камень в форме полумесяца. Эти камни были, разумеется, священными.

Ведущую роль в мировоззрении индейцев южной Калифорнии играла смерть. Дьегеньо непрерывно думал о ней, постоянно о ней говорил, годами обсуждал все необходимое для своих похорон, заливался слезами, когда воспоминание об ушедших дорогих ему людях навевало мысли о собственном конце. Каждая кремация сопровождалась несколькими церемониями. В ходе одной из них, после ночи, проведенной в пении и танце, сжигали одежды покойного, чтобы его душа могла без помех вознестись на небо.

Раз в год устраивался праздник мертвых, на который собирались жители нескольких деревень. Изготовлялись соломенные манекены, изображавшие умерших в этом году. Лица манекенов, изображавших мужчин, были выкрашены в черный цвет, женщин — в красный. Черты лица обозначались раковинами. По знаку церемониймейстера его помощники брали манекены и ходили с ними вокруг очага подряд шесть ночей, с пением и танцами. На заре седьмого дня манекены, а также большую часть имущества покойных складывали в керук — полукруглую хижину из веток, с выходом на восток, и церемониймейстер ее поджигал. Целью этого празднества было задобрить мертвых, помешать им вернуться на землю и облегчить боль оставшихся жить.