Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы прекрасно знаете, мистер Кремер, что у меня есть что сказать, – в противном случае вы не пришли бы сюда. Как я сообщил вам по телефону, мне и впрямь повезло, хотя я и рассчитывал на удачу. Да, рыбку я ловил сразу в трех местах: в многоквартирном доме в Ист-Сайде, в магазинчике на Первой авеню, а также в театре «Машрум», расположенном на Боуи-стрит. Впрочем, на успех я рассчитывал лишь в последнем из них. Когда мои ожидания оправдались, я оказался перед дилеммой, кого уведомить: вас или мистера Лича. Чтобы не выбирать, я пригласил прийти вас обоих и привести с собой мисс Кирк, мистера Делла, мистера Ферриса и мистера Ханну. Мисс Эннис, моя клиентка, была уже здесь. Я решил, что первые трое заслужили право присутствовать здесь, что же касается мистера Ханны, который является одновременно фальшивомонетчиком и убийцей, то вам с мистером Личем придется решить…
– Это ложь! – взвился Ханна, но Лич, сидевший у него за спиной, ловко схватил его за руку. Ханна попытался вырваться, но Лич вцепился в него мертвой хваткой.
– Кто вы такой, черт побери?! – завопил Ханна, оглядываясь, а Лич свободной рукой извлек знакомые мне кожаные корочки и сунул ему под нос.
В тот же миг рядом очутился и Стеббинс.
– Вы его арестуете? – поинтересовался он.
– Нет – вы, – ответил Лич.
– Пошли вы все к дьяволу! – брызгая слюной, заорал Ханна. – Немедленно отпустите меня!
– Сядьте, Ханна! – проревел Кремер.
Он уставился на Вулфа. В отличие от Альберта Лича, он много раз видел Вулфа в деле и прекрасно знал, что означало выражение его лица в ту минуту, когда Вулф назвал Ханну фальшивомонетчиком и убийцей. Поэтому он без малейшего колебания встал, опустил тяжелую лапищу на плечо Ханны и сказал:
– Вы арестованы как важный свидетель по делу об убийстве Тамирис Бакстер. Действуйте, сержант.
И вернулся на свое место. Стеббинс теперь стоял по левую руку от Ханны, а Лич – справа.
– Очень рассудительно, мистер Кремер, – похвалил Вулф, – учитывая, что вещественными доказательствами его вины я не располагаю. Хотя еще три часа назад в моем распоряжении вообще имелись лишь одни предположения. Вчерашняя беседа с этими людьми только натолкнула меня на след. Мисс Кирк? Маловероятно. Она регулярно посещала балетную школу, по утрам в течение часа занималась гимнастикой и ежемесячно получала денежное пособие от отца – все это легко проверить. Мистер Делл? Тоже почти исключено. Он уже в течение трех лет не платил за проживание. Мистер Феррис? Возможно, но с оговорками. Его слова, что в двух агентствах подтвердят его алиби, почти исключают, что он мог вчера утром проследить, как мисс Эннис пришла к нам.
– И что из этого? – нетерпеливо осведомился Кремер.
– В итоге все свои усилия я сосредоточил на мистере Ханне. Он прожил в доме мисс Эннис всего четыре месяца. Регулярно платил за комнату. Он почти наверняка солгал, заявив, что, по словам мисс Бакстер, какой-то мужчина дважды преследовал ее до самого дома. Учитывая, что мисс Бакстер была агентом Секретной службы Министерства финансов, мне представляется…
– С чего вы это взяли? – перебил Лич. – Кто вам это сказал?
– Никто, – невозмутимо ответил Вулф. – Мистер Гудвин умеет складывать два и два. Ваша конспирация делает вам честь, мистер Лич, однако согласитесь – она больше уже неуместна. Итак, я не поверил мистеру Ханне, что мисс Бакстер рассказала ему такое. Вдобавок у мистера Ханны полностью отсутствовало алиби на вчерашнее утро вплоть до двенадцати часов. Никто не мешал ему проследить за мисс Эннис до нашего дома, а потом, когда она вернулась домой, он мог угнать автомобиль и попытаться сбить ее на обратном пути. Впрочем, сейчас это не имеет значения, поскольку попытка покушения не удалась.
– Все, что вы пока говорите, представляется мне крайне маловразумительным, – проворчал Кремер.
Вулф кивнул:
– Я только объясняю, почему сосредоточил все усилия на мистере Ханне. Я мог бы пуститься в пространные измышления – почему, например, он убил мисс Бакстер именно тогда и там? Возможно, она видела попытку покушения на мисс Эннис и по возвращении домой приперла его к стенке? Однако вы можете рассуждать на эту тему с таким же успехом, как и я. В конце концов выбивать из него признание придется вам, а не мне.
– Мне не в чем признаваться, – заявил Ханна. – Вы еще сильно пожалеете. Я этого так не оставлю.
– Дело ваше, мистер Ханна, – произнес Вулф, поочередно обводя глазами продолжавшего стоять Альберта Лича и усевшегося на место Кремера. – Вот почему, уповая на везение и отправив по всем трем адресам своих людей, в театр «Машрум» я отрядил именно Сола Пензера. Из всех известных мне людей мистер Пензер зависит от везения в наименьшей степени. Он звонил четыре раза и докладывал, как идут дела. В третий раз, около трех часов дня, он запросил подмогу, и я выслал ему подкрепление. В четвертый же раз, менее двух часов назад, я сказал, чтобы он приезжал сюда, и пригласил всех вас, джентльмены. Сол, опишите, пожалуйста, положение вещей.
Поскольку Сол сидел возле самого глобуса, всем, за исключением Вулфа и Стеббинса, пришлось повернуть голову, чтобы его увидеть.
– Только это? – спросил Сол.
– Да, после краткого вступления.
– Хорошо, сэр. В течение первых двух часов я расспрашивал людей, живущих поблизости, но ничего не добился и вошел в здание, в котором помещается театр. Коменданту я цель своего посещения не раскрыл, сказал только, что хочу осмотреть помещения, но, судя по тому, как он ко мне отнесся и согласился принять за беспокойство сорок долларов, человек он честный и достойный. Он провел меня по театру, по цокольному этажу и по второму. На третьем этаже размещается небольшая типография, и он по моей просьбе представил меня ее сотрудникам – в типографии трудились двое мужчин – как страхового агента, проверяющего, нет ли каких нарушений. По внешнему виду обоих работников мне сразу показалось, что я напал на верный след. Я сказал коменданту, что хочу осмотреть типографию и
