– Давай я поведу?

– Хорошо, – устало отозвалась Кэрол и расслабилась, будто сдавшись. Она быстро сбросила скорость.

Терез скользнула через неё, под рулём.

– А позавтракать остановимся?

– Я не смогу есть.

– Или выпить.

– Давай в Омахе.

Терез довела стрелку на спидометре до шестидесяти пяти и удерживала её чуть ниже семидесяти. Это было Тридцатое шоссе. А потом – Двести семьдесят пятое, ведущее в Омаху, и дорога та была не первого класса.

– Ты ведь не веришь в то, что он сказал, да? Про диктофонные записи в Нью-Йорке.

– Не говори об этом!.. Меня от этого тошнит!

Терез сжала руль, потом заставила себя расслабиться. Она чувствовала огромное горе, нависшее над ними, впереди них, только-только своим краешком начавшее им приоткрываться; горе, в которое они въезжали. Она вспомнила лицо детектива и едва прочитываемое на нём выражение – теперь она понимала, что это была злонамеренность. Именно злонамеренность она видела в его улыбке, даже когда он сказал, что он ни на чьей стороне, и она чувствовала, что у него было желание, личное желание, их разлучить, потому что он знал, что они вместе. Только сейчас она ясно увидела то, что лишь смутно ощущала прежде, – что целый мир готов стать их врагом, и то, что связывало их с Кэрол, вдруг предстало не любовью и не чем-то счастливым, а чудовищем между ними, и каждая из них была поймана им в кулак.

– Я думаю о том чеке, – сказала Кэрол.

Слова упали, как ещё один камень, у неё внутри.

– Думаешь, они обыскивают дом? – спросила Терез.

– Возможно. Всего лишь возможно.

– Вряд ли они его найдут. Он далеко под скатертью. – Но было ещё письмо в книге. Странная гордость на мгновение заставила её дух воспарить и тут же пропала. Это было прекрасное письмо, и она бы предпочла, чтобы нашли его, а не чек, хотя в смысле изобличения и то, и другое, вероятно, имело бы одинаковый вес и выставлено было бы одинаково грязным. Письмо, которое она так и не отдала, и чек, который так и не обналичила. С большей вероятностью, конечно, они найдут письмо. Терез не могла собраться с духом и сказать Кэрол о письме, то ли просто из трусости, то ли из желания уберечь её сейчас от дополнительных переживаний, она не знала. Она увидела впереди мост.

– Вон река, – сказала она. – Давай здесь?

– Сойдёт. – Кэрол передала ей коробочки. Полусожжённую плёнку она тоже вложила обратно в коробку.

Терез выбралась наружу и швырнула их через металлические перила, не глядя. Она увидела всходящего на мост с другой стороны юношу в комбинезоне, и ей страшно не понравилась бессмысленная враждебность, которую она к нему почувствовала.

Кэрол позвонила Абби из гостиницы в Омахе. Той не оказалось дома, и Кэрол оставила сообщение, сказав, что перезвонит в шесть вечера, когда Абби предположительно будет на месте. Кэрол сказала, что адвокату сейчас звонить бесполезно, потому что он на обеде и вернётся только после двух по их времени. Кэрол хотела умыться, а затем – выпить.

Они пили «Олд-фешен» в баре гостиницы, в полной тишине. Когда Кэрол заказала себе второй бокал, Терез попросила и для себя тоже, но Кэрол сказала, что ей лучше что-нибудь съесть. Официант ответил, что в баре еду не подают.

– Она хочет что-нибудь поесть, – твёрдо сказала Кэрол.

– Обеденный зал – с другой стороны холла, мадам, и ещё есть буфет…

– Кэрол, я могу подождать, – сказала Терез.

– Будьте добры, принесите мне, пожалуйста, меню. Она предпочитает есть тут, – сказала Кэрол, бросив взгляд на официанта.

Официант помялся в нерешительности, затем сказал:

– Да, мадам, – и пошёл за меню.

Пока Терез ела яичницу с сосиской, Кэрол заказала себе третий бокал коктейля. В конце концов безнадёжным тоном она произнесла:

– Дорогая, могу я просить тебя о прощении?

Тон ранил Терез больше, чем сам вопрос.

– Я тебя люблю, Кэрол.

– Но ты видишь, что это значит?

– Да. – Однако тот момент поражения в машине, подумала она, это был всего лишь момент, так же как то, что происходит сейчас, – всего лишь ситуация. – Я не вижу причин думать, что так будет всегда. Не понимаю, как это может что-либо разрушить, – с горячей убеждённостью сказала она.

Кэрол отняла руку от лица и откинулась на спинку стула, и теперь, вопреки усталости, она выглядела так, как Терез всегда представляла её в уме: глаза, одновременно нежные и суровые, когда она вот так испытующе смотрит на неё; умные красные губы – сильные и мягкие, хотя верхняя губа сейчас самую чуточку дрожала.

– А ты? – спросила Терез и вдруг поняла, что вопрос этот так же велик, как и тот, что Кэрол задала ей без слов в комнате в Ватерлоо. Собственно, тот же вопрос.

– Нет. Я думаю, ты права, – ответила Кэрол. – Я это сейчас поняла благодаря тебе.

Кэрол пошла звонить. Было три часа. Терез оплатила счёт, потом села и стала ждать, гадая, когда же всё это закончится, услышат ли они обнадёживающие слова от адвоката Кэрол или от Абби, или всё станет ещё хуже, прежде чем ситуация выправится. Кэрол не было около получаса.

– Мой адвокат ничего не слышал, – сказала она. – И я ничего ему не сказала. Я не могу. Придётся ему написать.

– Я так и думала.

– О, в самом деле, – произнесла Кэрол, впервые за весь день улыбнувшись. – Что скажешь, если мы здесь снимем номер? Мне больше не хочется колесить.

Кэрол заказала себе обед в комнату. Они обе прилегли поспать, но когда Терез без четверти пять проснулась, Кэрол не было. Терез оглядела комнату – взгляд отметил чёрные перчатки Кэрол на туалетном столике и мокасины, бок о бок стоящие у кресла. Терез судорожно вздохнула – сон её не освежил. Она открыла окно и посмотрела вниз. Этаж был не то седьмой, не то восьмой, она не могла вспомнить. Мимо гостиницы полз трамвай, по тротуару во всех направлениях двигались люди – ноги по бокам, и у неё мелькнула мысль прыгнуть. Она посмотрела вдаль на унылые очертания кучки серых зданий и закрыла глаза. Потом она повернулась и увидела Кэрол – та стояла в комнате у двери и наблюдала за ней.

– Где ты была? – спросила Терез.

– Писала это чёртово письмо.

Кэрол прошла через комнату и поймала Терез в объятия. Терез почувствовала её ногти сквозь ткань жакета у себя на спине.

Когда Кэрол пошла к телефону, Терез вышла из комнаты и побрела по коридору к лифтам. Она спустилась в холл, села там и стала читать статью о жуках-долгоносиках в «Вестнике кукурузовода». Ей стало интересно, знает ли Абби всё это про кукурузных долгоносиков. Она следила за часами и спустя двадцать пять минут поднялась обратно в комнату.

Кэрол лежала на кровати и курила. Терез ждала, когда она заговорит.