Вспомнился недавний разговор с Чакрабати. Собственное самоуверенное заявление: «Я сам решаю свои проблемы и плевать на то, что думают остальные» и ответ старика: «Идеальное сочетание оптимизма и наивности».

Он представил снисходительное выражение профессорского лица и зло сплюнул солёную слюну. Пошевелить языком — это всё, что он мог сейчас сделать.

«Ха! Ха! Ха! А вот сейчас тебе плевать? Ответь, где твоя свобода теперь?» — мысленно ругал себя Иван. Сейчас он готов был вырвать свой глупый язык. Исхлестать себя по впалым щекам и долбить кулаками в тупой лоб, пока не выбьет весь этот застоявшийся авантюризм и ни чем не обоснованные супергеройские амбиции.

Надо же, терминатор выискался! В одиночку с пулемётом наперевес вознамериться захватить логово вооружённых злодеев. Шварц доморощенный! Вот теперь повиси так, как салака на крючке и подумай. Обтекай и жди, когда тебе выпотрошат кишки и завялят на солнышке.

— Принимайте беглеца! — раздался снизу громкий прокуренный баритон.

Заскрипели лебёдки, сеть пришла в движение и начала опускаться.

Через минуту Иван лежал на холодном мокром металле, всё ещё не имея возможности пошевелиться.

— Что разлёгся, как камбала на блюде? — громыхнул сверху тот же скрипучий голос.

Чьи-то руки принялись распутывать сеть. Наконец Ивану удалось высвободиться. Он встал на колени и, держась за выступы в металлической конструкции, поднял голову.

Вначале он увидел выступающую из воды «махину» похожую на рубку подводной лодки. На ней массивную стойку подъёмника. Над головой поскрипывала стрела крана с тросом и сетью, а рядом со стропильнымкрюком круглое бородатое лицо незнакомца в капитанской фуражке времён Второй Мировой.

Это действительно была субмарина, но очень маленькая, не больше десяти метров в длину. Иван знал, что подобные строили немцы в конце войны, но чтобы увидеть миниподлодку за тысячи миль от Антарктики и спустя полвека с тех времён…

На чёрном остове рубки красовалась надпись белой краской «Brunhilda»[22]. Субмарина покачивалась на тихой ряби в центре бассейна. Солнце вовсю освещало внутренние отвесные стены кратера, поблёскивая кварцевыми вкраплениями в многовековую магматическую породу. Оно отражалось в оконных стёклах Виртукона, сияло на куполе опреснителя, а трава лужайки для крикета сверкала утренней росой. Идиллия утра навевала умиротворение.

На краю бассейна стоял собственной персоной доктор генетики Альбрехт Иоганн Миллер. Позади него Жан и Жак во главе с Сэмюелем, а чуть поодаль протирал очки гер Кунц и фрау Хильда со шприцом наготове.

— Посылка доставлена, — бравым тоном провещал бородач, приложив два пальца к козырьку фуражки, и легонько подтолкнул пленника вперёд, — принимайте на мостик.

* * *

Иван босой стоял на скользком остове субмарины, держась за хлипкий леер. Струйки змейками стекали с гидрокостюма, образовывая небольшую лужицу под ногами. Приходилось прилагать усилия, чтобы не соскользнуть в воду.

— А вы оказались крайне строптивым юношей, — отеческим тоном пожурил доктор Миллер. — Эмма права, с такими надо жёстче.

— Жёстче надо с такими как вы, — едва различимо огрызнулся Иван.

— Ну, куда здесь сбегать? — хохотнул доктор, наслаждаясь собственным сарказмом. — Разве я неясно объяснял, где вы и кто мы? Один Сэмюель чего стоит. Мы не допускаем ошибок.

— Парочку всё же сделали, — уверенно выговорил Иван.

Не стоило перед этим партайгеноссе выказывать слабость, хотя в эту минуту Ивану хотелось разрыдаться от бессилия.

— Поясните? — Миллер внимательно глянул на парня.

— Чернокожая девчонка…

— Это да, — кивнул старик.

— Но главное, зачем добивать гарпуном уже мёртвого пилота и стрелять из автомата по самолёту? Были бы индийские спасатели более сообразительными…

Кривая ухмылка исказила бледное лицо доктора.

— Вы льстите местным полицейским. Они, как и все любят деньги. Что до, как вы выразились ошибок, нам надо было выходить из сложившегося положения. Эмма инсценировала нападение на пилота. На гарпуне остались отпечатки пальцев Гаррета. Что касается автоматной очереди, вам стоило внимательнее присмотреться к отметинам на фюзеляже. Но я вас понимаю, тогда было не до того. И это сработало. Будь вы не так напуганы, вы бы отличили чёрную краску от пулевых отверстий. Аквахомо отличные пращники, а метать по целям шарики с краской входит с детства в их групповое обучение. Это как учить медведей езде на велосипеде. Так на вашей родине дрессируют животных, верно? В общем, всё было инсценировано для того, чтобы отпугнуть вас от самолёта и от возможной встречи со спасателями, пока аквахомо не приберут вас с Питером к рукам.

— То-то я не слышал звуков автоматной стрельбы, — усмехнулся Иван. — Значит всё же всё дело в Питере? Я и тогда не поверил, что вы заварили всю эту кашу только ради меня.

— А вы догадливы Йохан. И не купились на лесть. Таких «перекати-поле» как вы легче «поддеть» на какой-нибудь крючок, не мудрствуя лукаво. Учитывая то, как вы, не раздумывая, согласились примчаться в Порт-Блэр, по одному лишь телефонному звонку с предложением от человека, которого не видели десять лет. Вы действительно полагаете, что инструкторов в элитарные заведения ВИП-класса подбирают из телефонного списка бывших однокашников? В том рейсе «в один конец» вы были бонусом. Вишенкой на торте. Не хочу ранить ваше самолюбие, но всё затевалось не ради вас. Вернее, не только.

— …ради миллионов Грегори Крофта?

— С одной лишь поправкой — все свои миллионы старина Крофт отписал нам пять лет назад, вписав в своё завещание Эмму. После его смерти половина состояния достанется ей, половина Питеру. Это вполне справедливо, ведь Эмма — его родная тётка. Да-да, не делайте такие глаза, Йохан. Моя погибшая внучка Ангела Крофт — биологическая мать Питера и старшая сестра Эммы, — Миллер выдержал театральную паузу. Глянул на остолбеневшего Ивана и победно добавил: — Да-да, вы верно меня поняли. Выходит так, что Питер Крофт мой правнук.

Глава 29

Иван не мог поверить собственным ушам. Чего-чего, а такого поворота невозможно было даже представить. Выходит этот выживший из ума докторишка, а с ним и вся семейка Крофтов, и погибшая мать Питера, как и эта человеческая самка-дельфин, все они повязаны какой-то своей общей уродливой тайной, из-за которой с неизменным постоянством гибнут ни в чём не повинные люди. А скольким ещё суждено погибнуть?

Такие как эти не остановятся ни перед чем. Их античеловеческая «мораль» главнее закона, важнее божиих заповедей, сильнее здравого смысла. Для них Иван, как и любой другой, всего лишь подопытный образец. Кролик, крыса, обезьяна. Они выжмут из него всё, что им нужно и убьют. Вышвырнут как тряпку. Им