С интересом наблюдая за перипетиями дележа, я обнаружил, что остался один.

— Но я тоже хочу вместе с вами, — возмутился я. — Мессир Леонард, я не подведу, честное слово!

— Ваше рвение похвально, но там может быть слишком опасно для вас, Максимилиан. Кроме того, тринадцать поровну не делится.

— Но тогда почему бы не остаться вам? Вы директор и обязаны быть координатором наших действий, а не рядовым исполнителем! — настаивал я. — Ну, а если вы так боитесь за меня, то я согласен быть в вашей группе и обещаю во всем вас слушаться!

Я сам не знал, что заставляет меня настаивать на участии в патрулировании. Возможно, желание доказать, что и я, самый молодой в коллективе, чего-то стою. А может, дело было в том, что именно за мной охотился Белый Мигун или его приспешники, и я рассчитывал, что приманю их, как на живца. Или же чувствовал, что здесь нечисто и надо сперва разобраться в происходящем, а уж потом думать, что делать. А может быть, причина заключалась в том, что мне дали понять мою особенность и уникальность как раз когда я твердо решил быть, как все, и ничем не выделяться. Как бы то ни было, но я был готов даже тайно отправиться уже завтра бродить по школе, однако именно в это время мне пришла помощь.

— Макса могу взять я, если на то пошло, — подняла руку Берегиня. — Мне все равно, в какой группе быть, но если паренек так рвется в бой, то обещаю за ним присматривать.

Она подмигнула мне, и я подумал, что предстоящее мероприятие обещает быть если и не легкой прогулкой, то, во всяком случае, запоминающимся событием.

Этот день был пятницей, то есть у меня было пять пар уроков — три у семикурсников и два у шестых курсов. Одной из групп, посетивших меня, была девчоночья, в которой училась Вероника Корбут-Вайда. Половина девушек не выполнила домашнее задание, наверное, решив, что учителям не до уроков, а вот Вероника отчаянно тянула руку и просилась отвечать. Но я, помня ее письмо, нарочно игнорировал ее молящие глаза и только когда прозвенел звонок, подозвал девушку к себе.

Она подлетела, взволнованная, испуганная и такая сияющая, что не заметить выражение ее глаз мог только слепой.

— Я вам нужна? — выпалила она.

Я дождался, пока большая часть группы покинет аудиторию. Задержались только ее подружки, Кристина и Инга.

Некоторое время я молчал, собираясь с мыслями.

Вероника кусала губы, стоя передо мной.

— Вы прочли мое письмо? — наконец пришла она мне на помощь.

— Прочел. — Я достал из классного журнала листок. — И если ты думаешь, что напишу ответ, то сильно ошибаешься… Пойми, Вероника, ты… хорошая девушка. Умная, добрая… красивая. — Я не смотрел в ее лицо, отчаянно подбирая слова. Накануне у меня было время все обдумать, но сейчас заготовленная речь вылетела из головы и приходилось импровизировать на ходу. — Ты, наверное, нравишься многим мальчикам… Я… могу тебя понять. У нас в Школе Искусств тоже была молодая учительница. В нее были влюблены все старшекурсники, в том числе и мой брат. Я это точно знаю, потому что два раза носил его записки к ней. Но она… Она не ответила. Никому. И не потому, что не нашла достойного. Просто она была учительницей, а мы были детьми. Пусть и почти взрослыми, но — детьми… Пойми, Вероника, где-нибудь в другом месте я бы, наверное… Но не в школе же! Ты подумала о том, что будет, если кто-нибудь узнает? Ведь это же скандал, а у нас и без того много проблем. Нельзя, понимаешь? Нельзя!

Девушка молчала, не перебивая меня, и я наконец посмотрел на нее. Вероника предпринимала отчаянные усилия, чтобы не разреветься. Однако маленькая слезинка уже бежала по ее щеке, несмотря ни на что.

— Успокойся. — Я протянул ей платок. — Вытри слезы. И попробуй меня понять…

— Вы… вы меня не поняли. — Вероника уже начала всхлипывать.

— Да понял я, понял! Мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда я влюбился в первый раз. Но не в учительницу! Мою избранницу звали Настя Мельник, она была из России, из города Дедославля. Самая красивая девушка в школе! Я ходил за нею, как тень, посвящал ей стихи и был готов прыгнуть ради нее в болото и переночевать в курганах Заславля. А она не обращала на меня никакого внимания, потому что рядом были парни выше меня ростом, шире в плечах и великолепные спортсмены. К тому же она хотела выйти замуж только за русского. И я это пережил.

— Зачем вы мне это рассказываете? — насупилась Вероника.

— Затем, чтобы ты поняла — первое чувство, конечно, прекрасно, и я не осуждаю тебя за это. Но первая любовь никогда не бывает счастливой. Пройдет время, ты закончишь школу, поступишь в институт или колледж и встретишь там своего ровесника. А я…

Я хотел сказать «слишком стар для тебя», но оборвал сам себя. Как часто непонимание рождается именно из-за возраста! Я старше — и между нами пропасть. Но то, что непреодолимо в юности, в зрелости не замечаешь. Я был старше Вероники на каких-то шесть с небольшим лет… Вспомнилось, что дама Алиса, моя приемная мать, была младше своего мужа, Эмиля Графа-старшего, на восемь лет. А разница в возрасте моих настоящих родителей была четыре года. И я закончил не так, как хотел:

— Я все-таки твой учитель, Вероника. Такие отношения… это не принято, понимаешь?

— А если бы… — Девушка вскинула на меня глаза. Тушь на ее ресницах все-таки потекла, и она вытирала ее моим платком, оставляя темно-синие разводы. — А если бы я училась в другой школе? Не в МИФ? Тогда все было бы по-другому?

— Не знаю, — подумав, признался я. — В любом случае тебе надо сначала получить образование, а уж потом устраивать свою личную жизнь. Поняла?

Она кивнула.

— Вот и хорошо. Иди. Скоро звонок на урок, а тебе еще надо привести свое лицо в порядок.

Она вытащила зеркальце, ойкнула и поспешила к двери, на ходу поправляя макияж. Но уже на пороге обернулась:

— А вы не сердитесь?

— Нет, — ответил я.

— А можно… можно я все-таки буду к вам заходить? В живой уголок?

— Ну заходи.

Девушка ушла, забыв у меня свое письмо. Сначала я хотел его выбросить, но потом пожалел и решил, что отдам владелице чуть позже.

До конца дня я пребывал в не совсем радужном настроении. В конце концов, Вероника не совершила ничего предосудительного. Конечно, она поступила ребячески, но ведь за влюбленность еще никого на сажали в тюрьму. В глубине души мне было даже приятно, что в меня влюбились, и образ русской красавицы Анастасии немного померк в моем сердце.

Сегодня вечером первая группа «патрульных» должна была выйти в коридоры школы. Договорились, что наибольшее внимание уделят жилым этажам — ведь злоумышленник живет именно там. Заранее предупредят привидений, чтобы они поднимали тревогу в отсутствие патрульных, а также расставили охранные заклинания.

После ужина я сидел у себя, раздумывая, чем бы занять вечер. Выбор у меня был — живой уголок или только что присланные на мое имя журналы по криптозоологии. Можно было также написать письмо Графам — со дня праздника Йоль я не давал о себе вестей. Дама Алиса будет очень рада…