— Ты уверена, что мне удастся найти эту мастерскую по ремонту обуви, Люси? Я не хочу опоздать на встречу с Ка-Лей. Мы с ней договорились встретиться в баре «Париж» в два часа пополудни, когда закончится ее смена. Хотим провести вместе остаток дня. Она очень нуждается во мне в настоящее время, так как все еще опечалена… хм… всем случившимся.

— Ты не опоздаешь, клянусь. Я расскажу тебе, как туда добраться. К тому же это тебе по пути. Надеюсь, не слишком досаждаю тебе своими просьбами?

— Не слишком, не беспокойся, Люси. Если тебе очень нужно, я схожу туда.

Часы показывали полвторого дня. Стоявшее высоко в небе солнце испепеляло оживленную улицу, по которой шла Джорджина. Девушка чувствовала, что ей здорово припекает затылок. Подняв руку, она поскребла голову, чесавшуюся под волосами от пота. Более всего на свете ей хотелось найти место, где можно было бы скрыться от палящего зноя.

Свернув в узкую, мощенную камнем улочку, Джорджина остановилась и прислушалась к странным звукам, доносившимся до нее из старого, полуразвалившегося дома. Это были щелчки, сопровождавшие игру в маджонг, которая шла здесь чуть ли не круглые сутки. К этому часу владевшее игроками напряжение достигло предела. У них покраснели и чесались от недосыпа глаза, а манеры стали откровенно грубыми. Крича друг на друга во все горло, они с остервенением впечатывали костяные фишки в деревянную поверхность стола.

Джорджина стояла на проезжей части, вслушиваясь в эти звуки и задаваясь вопросом, что может являться их источником. Прежде ей никогда не доводилось слышать щелканье костяных фишек маджонга. Она до такой степени погрузилась в мысли, что лишь в последнее мгновение заметила несшийся по дороге грузовик, проехавший мимо на расстоянии каких-нибудь нескольких дюймов и едва не задевший ее краем кузова.

За рулем грузовика сидел Ман-По. На одной из ферм он принял на борт свой привычный груз, состоявший из охлажденных свиных туш, и теперь вез его в ресторан в противоположной части города. Джорджина учуяла грузовик почти в то же самое мгновение, как его увидела: ее буквально обдало волной вырвавшихся из открытого кузова резких запахов свиной крови, комбикорма и навоза. Девушка механически проводила грузовик взглядом, заметив в задней его части наваленные как попало свиные туши с зияющими поперечными разрезами на горле. Мертвые животные печально взирали остекленевшими глазами в небо, а их украшенные копытцами конечности мерно подрагивали в такт с колебаниями кузова. Правивший машиной Ман-По высунул из окна голову и одарил девушку странным пустым взглядом, в котором, казалось, навеки запечатлелось недоумение перед жизнью. Потом грузовик повернул за угол и скрылся из виду.

Джорджина, отпрянув от машины, поскользнулась и едва не упала. Устремив затем взгляд под ноги, она заметила ручеек воды, извивавшийся между булыжниками мостовой, и, проследив за ним глазами, поняла, что он вытекает с территории находившегося поблизости народного рынка. Джорджина пересекла улицу, зашла на рынок и оказалась в окружении толпы среди многочисленных прилавков, лавочек и загончиков со всякого рода домашним скотом. Это был традиционный китайский рынок, где выставлялось на продажу все, что могло летать, бегать, ползать или плавать. Согласно китайскому поверью, человек может и должен употреблять в пищу любую живность, какая только существует под небом. В воздухе пахло рыбой, мясом и ароматическим дымом курительных палочек.

Хотя Джорджина сразу же потеряла ориентацию в этом человеческом море, она не торопилась уходить. Матерчатые навесы давали желанную тень, позволявшую ей укрыться от прямых солнечных лучей, а вода, вытекавшая из-под прилавков с фруктами, приятно холодила ступни сквозь тонкую подошву туфель.

Она остановилась рядом с группой людей, собравшихся у прилавка, за которым царил мощный мужчина с плоской физиономией и огромной бритой головой. Он стоял у деревянной разделочной доски, положив одну руку на рукоять большого ножа, а другую — на горловину мешка с помещавшимся в нем товаром. Последний отличался подвижностью, поскольку полотно мешка пульсировало, словно оболочка некоего живого органа. Более всего мешок напоминал огромное сердце, вырванное из тела, но все еще продолжающее сокращаться.

Обратившись к собравшимся с небольшой, но зажигательной речью, в которой расхваливались достоинства продукта, лавочник предложил всем желающим приблизиться и полюбоваться его виртуозной работой. Когда желающих, включая Джорджину, набралось достаточно много, он сунул руку в мешок и вытащил зеленое существо с перепончатыми лапками. Ловко отделив лапки от тушки двумя молниеносными ударами ножа, лавочник упаковал товар в оберточную бумагу и протянул покупателю, после чего ребром ладони отодвинул ненужную уже тушку на край разделочной доски.

В следующее мгновение собравшиеся у прилавка покупатели все как один повернулись в сторону Джорджины, которая, схватившись за горло, издавала хриплые, задыхающиеся звуки. Лавочник отложил нож и, добродушно улыбаясь, обратился к девушке:

— Не волнуйся так, мисси. Это всего-навсего лягушки.

Джорджина нервно улыбнулась, обескураженная собственной слабостью и снисходительными взглядами зевак. Она хотела было отойти от прилавка, но не смогла, поскольку от сильных эмоций ноги словно приросли к асфальту. Между тем лавочник доставал из мешка все новых лягушек и, отсекая им в бедренном суставе лапки, протягивал деликатес покупателям. При этом горка зеленых тушек на краю разделочной доски все росла. Какая безжалостная кошмарная бойня, подумала Джорджина, усилием воли заставляя себя отвернуться от разделочной доски. В следующее мгновение она с облегчением перевела дух, ибо увидела знакомое лицо. За ее спиной стоял Макс.

В баре «Париж» все так же звучал в потрескивающих динамиках голос Эдит Пиаф. Ка-Лей сидела за столиком, колупая с бутылки-подсвечника застывший воск и потягивая теплую уже кока-колу. Время от времени она доставала сотовый и просматривала раздел сообщений, но ничего нового не находила. Девушка никак не могла взять в толк, куда запропастилась Джорджина. Сестра никогда не опаздывала. Более того, она всегда приходила на встречу раньше условленного срока.

Всякий раз, когда дверь бара открывалась, Ка-Лей оглядывала лица вошедших в надежде, что среди них окажется Джорджина. Но сестра все не приходила, и поселившаяся в душе Ка-Лей паника только усиливалась. С течением времени в голове стал звучать голос, повторявший:

— Она не придет… Она не придет… — И так без конца.

Ка-Лей старалась игнорировать внутренний голос. Девушка так нуждалась в Джорджине, что готова была ждать ее появления хоть весь день. Только с сестрой она чувствовала себя бодро и уверенно. Но вот прошло уже полтора часа с условленного времени встречи, Джорджина так и не объявилась, и Ка-Лей охватила паника. Она едва дышала и не могла произнести ни слова, даже крикнуть, ибо со странной ясностью вдруг осознала, что с сестрой случилось нечто ужасное.

Выскочив из бара, девушка помчалась домой и бежала всю дорогу до своего подъезда. Ворвавшись в квартиру, в которой, как и следовало ожидать, находилась одна только Люси, Ка-Лей с криком: «Где Джорджина?» — влетела в ее спальню и застыла, округлив от ужаса глаза, когда заметила царивший в комнате страшный беспорядок.