Дорога и прежде была не из легких, но сейчас… Течение его мыслей снова резко прервалось, и Аш уронил голову на руки и закрыл глаза, отгораживаясь от лунного света. Но он не мог отгородиться от воспоминаний о последних событиях, и картины недавнего прошлого снова встали перед мысленным взором, словно отпечатанные на обратной стороне опущенных век…

Они вышли из огороженной занавесами комнаты следом за Сарджи и спустились на террасу, где тесно толпящиеся люди – зрители и стражники – вытягивали шеи, чтобы увидеть последние минуты сати, и под наплывом эмоций молились, кричали или плакали, когда языки пламени взметнулись ввысь и погребальный костер превратился в ослепительную, яростно пылающую огненную пирамиду. Никто даже мельком не взглянул на группу из четырех дворцовых слуг, возглавляемую стражником из личной охраны правителя. Никем не замеченные, они беспрепятственно покинули чаттри и через несколько минут добрались до более древних и разрушенных строений.

Дагобаз стоял с настороженно поднятыми ушами; похоже, несмотря на рев пламени и крики толпы, он услышал и узнал шаги Аша, потому что приветственно заржал до того, как увидел своего хозяина. У дерева поблизости стояли на привязи еще четыре лошади: Моти Радж Сарджевана; рабочая лошадь, одолженная Манилалу для обратного путешествия в Бхитхор, и две лошади Гобинда, одну из которых он купил в паре с другой несколько недель назад в надежде, что представится возможность спасти обеих рани.

– Я купил каждой рани по лошади, – объяснил Гобинд Ашу, потуже затягивая ремни подпруги, – но это лучшая из двух, а потому вторую я оставил в городе – невелика потеря. Мы не можем обременять себя лишней лошадью. Не соблаговолит ли рани-сахиба сесть в седло?..

Они выехали из рощи и поскакали по пыльной равнине обратно к обнесенному стеной городу, что стоял подобием громадной глыбы песчаника перед самым входом в долину. Солнце еще не скрылось за горами и, поскольку здесь их путь лежал на запад, висело над горизонтом прямо перед ними. Яркий солнечный свет слепил глаза всадникам и лошадям, на них накатывали волны жара, поднимавшиеся от каменистой земли, и Аш совсем забыл о безымянном торговце из Бхитхора, который много путешествовал по свету и узнал в чужеземных странах секретный прием, позволяющий людям переговариваться друг с другом на огромном расстоянии с помощью полированных серебряных щитов.

Впрочем, даже если бы он и помнил, это не особо помогло бы, разве что тогда он был бы заранее предупрежден об опасности. Так или иначе, наполовину ослепленный сиянием предзакатного солнца, бившего прямо в глаза, Аш не заметил короткой вспышки на одной из высоких крыш в городе и ответной вспышки на стене расположенного справа форта, которую можно было бы перевести как «вас поняли». А Сарджи, увидевший их, решил, что это всего лишь блеснуло солнце на оконном стекле или на полированном пушечном стволе.

Никто из них не узнал, почему о побеге стало известно так скоро, хотя объяснение было самым простым и подтверждало разумность совета Манилала, предлагавшего убить пленников. Кляп, сколь угодно надежный, не препятствует мужчине или женщине издавать определенные звуки, а когда шестеро человек стонут хором, они производят немалый шум. Пленники не могли двигаться, но могли стонать, чем они и занимались с таким успехом, что в скором времени один из стражников, поднимавшийся с террасы на верхний этаж чаттри в надежде получше рассмотреть оттуда погребальный костер, остановился у занавешенного входа, привлеченный звуками, и, решив, что их издает вторая рани, не устоял против искушения чуть отодвинуть занавес и заглянуть в щелку одним глазом.

Через несколько минут все шестеро были освобождены от пут и взахлеб рассказывали дикую историю об убийстве, нападении и похищении. А еще через несколько минут два десятка солдат пустились в погоню, угадав верное направление по длинному шлейфу поднятой беглецами пыли, тянувшемуся через равнину белой полосой. Шансы нагнать их были невелики: они получили слишком большое преимущество во времени и успели удалиться на значительное расстояние. Но к несчастью, одному из стражников сегодня выдали сигнальный щит и велели поддерживать связь с городом и крепостями, дабы сообщить о благополучном прибытии похоронного кортежа. Воспользовавшись им, он чередой вспышек послал в город и крепости предупреждение, гласящее: «Враг. Пятеро. Верхом. Задержать».

Сигнал увидели и поняли, и, хотя расположенные на холмах форты мало что могли сделать, город немедленно принял меры. Сейчас там находилась лишь горстка солдат – почти всех отправили расчищать путь перед похоронной процессией или сдерживать толпы на площадке для сожжения. Но тех немногих, кто остался охранять дворец, спешно собрали и в срочном порядке послали к воротам Хатхи-Пол с приказом перехватить группу из пяти всадников, предположительно направляющуюся к границе.

Если бы не ретивый канонир в форту справа, так бы все и получилось, ибо к этому времени беглецы ехали по проходу между горным склоном и северной стеной города и едва успели поравняться с воротами Мори. Не заметив сигналов и не подозревая, что о побеге уже стало известно, они не слишком гнали лошадей: хлебные поля и стерни, вдоль и поперек пересеченные арыками, не самое безопасное место для бешеной скачки. Вдобавок впереди простиралась долина с высушенной солнцем твердой почвой, и там они рассчитывали прибавить ходу.

Внезапное появление группы вопящих всадников, которые, выехав через ворота Хатхи-Пол, не только находились далеко впереди, но еще и скакали наперерез, намереваясь преградить путь в долину, стало для них страшным ударом, как и частый треск выстрелов, раздавшийся где-то справа. Однако даже тогда они в первый миг решили, что ошиблись: не может быть, чтобы кричащим людям было до них дело или чтобы стреляли именно в них, ведь прошло еще слишком мало времени… Но в следующий миг они внезапно поняли без всякой тени сомнения – как понимает лиса, заслышав лай охотничьих псов, – что охота началась и ведется она на них.

Поворачивать назад было слишком поздно да и не имело смысла: по пятам за ними наверняка гнались другие преследователи. Оставалось только скакать вперед, и все пятеро как один пришпорили лошадей и понеслись во весь опор к ведущему в долину ущелью, которое стремились перекрыть люди из города.

Едва ли беглецы успели бы достичь долины первыми. Но за них вступилась судьба в лице канонира из форта.

Гарнизон форта увидел солнечные сигналы, и все солдаты высыпали на стены и стали возбужденно следить за приближением пятерых беглецов и ходом погони. Позиция на вершине холма давала наблюдателям преимущество: отсюда они видели не только преследуемых, но и преследователей, галопом скакавших по следу далеко позади, а также группу вооруженных всадников, которые внезапно вылетели из ворот Хатхи-Пол и помчались во весь опор к входу в долину.

Последние находились в поле зрения солдат гарнизона с того самого момента, как покинули город. Форт обеспечивал отличный обзор в сторону, где разыгрывалась драма, зато древние фитильные ружья и джезайлы, из которых гарнизон открыл огонь по беглецам, были практически бесполезны на таком расстоянии, а пыль и мерцающее знойное марево не благоприятствовали меткой стрельбе. Выстрелы не достигли цели, и с высоты солдатам показалось, что беглецы вот-вот выиграют скачку и достигнут долины первыми.