– Почему у них оператор-наводчик продолжает сидеть за прицелом и после выстрела? – непонятно кого спросил Вельчанинов.

– Спроси его, – посоветовал Лукошкин.

– Турумтай! – позвал Кирпичников. – Где твои пасдараны?

– Под скалой. Ждут команду.

– Объяви полную готовность. Вот-вот начнем. Спускайся к ним.

– Понял.

– Второй залп...

Одновременно со вторым залпом Денисенко спросил, стараясь перекричать грохот, забыв, что наушник напрямую вставлен в ухо и можно не повышать тон:

– Командир, не оставлять же взрывные устройства внизу. Мало ли кто взорвется...

– Они накрыли и машины, и танк, – сообщила майор Ставрова.

– Гусар, давай...

Теперь уже вздрогнули все скалы, а из ущелья чуть не ядерным грибом поднялось пылевое облако. Взорванная колонна правительственных войск была накрыта обрушившимися стенами.

– Робин... – напомнил Кирпичников.

– Гусар, будь готов. Через пять секунд.

Снайпер тут же выстрелил.

– То, что нужно... – успел прокомментировать выстрел Вельчанинов, и сразу после его комментария взрывы раздались по всему периметру батареи. Заложенные Денисенко взрывные устройства уничтожили прикрытие минометов.

– Турумтай, вперед! Гражданских спецов не трогать! Робин, отрабатывай минометчиков.

Валеев сделал еще два выстрела. Но стрелять теперь было сложно, потому что из-под рукотворных каменных завалов выбралась группа Вельчанинова, и сразу открыла огонь по не ожидавшим такой атаки и не готовым к ней минометчикам. Все было закончено в мгновения. Но цели для снайпера все-таки нашлись. Один из вертолетчиков, петляя, как заяц, бежал в сторону своего «Чинука». Второй был уже не в состоянии бежать. Небольшая дистанция затрудняла прицеливание по человеку, бегущему не по прямой линии. Валеев дождался, когда вертолетчик подбежит к раскрытому переднему люку «Чинука», и только тогда выстрелил. Пуля такого большого калибра раненых не оставляет...

* * *

Из гражданских специалистов пострадал только один человек, но рана была не опасной для жизни. Его перевязали. Всех четверых, связанных, уложили в салоне «Чинука». Второй вертолетчик был контужен камнем при взрыве бруствера и потому не мог вместе с первым бежать к своей машине. Наверное, на его же собственное счастье. Ему перевязали голову, дали тряпку, чтобы тот оттер кровь с лица, и посадили связанного в пилотскую кабину, оборудованную тремя креслами. В грузовой отсек спешным порядком загрузили три миномета из шести. С остальных сняли прицелы, а сами орудия сбросили в пропасть. После того, как Кирпичников взял в руки и рассмотрел не совсем стандартную мину, захватили два нераскрытых ящика с боеприпасами и две упаковки навинчивающихся взрывных головок для мин. Остальные ящики сбросили с обрыва. Упаковки со взрывными головками взорвались, но не слишком громко.

Среди американских военных было много раненых и контуженных. Кирпичников оставил их для разборок пасдаранам Турумтая. Тащить пленников с собой было, наверное, еще более жестоко, чем просто добить их на месте. Но оставлять в живых кого-то на плато было нельзя, потому что откровенная славянская внешность лжехазарейцев никого не смогла бы ввести в заблуждение. Война всегда жестока, а война, в которой участвует спецназ, – тем более.

В еще более спешном порядке под руководством Гималая Кузьмича перенесли и уложили в вертолете собственный груз. Это отняло больше всего времени, поскольку Слепаков непременно желал закрепить все ремнями, чтобы ни один ящик не растрясло. За всеми работами следил лично полковник Кирпичников. Из всей атакующей группы только один Вельчанинов получил касательное пулевое ранение в предплечье. Но все равно он считался раненым и потому в погрузочных работах участия не принимал. Василий Юрьевич, поговорив с командиром, уселся рядом с пленными специалистами и, воспользовавшись тем, что хорошо владел английским, завел разговор. Тот не был слишком продолжительным. Вертолет загрузили, и можно было взлетать. Майор Волченков занял место первого пилота и попытался разобраться с системами управления тяжелого «Чинука». Вельчанинов потребовался в качестве второго пилота и переводчика для пленного американского летуна, которому требовалось задать несколько вопросов по управлению вертолетом. Василия Юрьевича позвали. По дороге к пилотской кабине подполковника жестом остановил Кирпичников.

– Что говорят?

– Что ты и предполагал. Наша командировка оборачивается пустышкой. Российские оружейники не конкурируют с американскими. Конкурирует только GPS и ГЛОНАСС.

– Подробнее, но в двух словах...

– У них не прицелы работают через навигатор, а микронавигатор ставится напрямую на мину и летит в определенную точку. Эта точка во время полета мины корректируется оператором. Совсем то есть иная система. Очень дорогие мины. Может быть, по карману американской армии, но любая другая предпочтет что-нибудь попроще. Типа наших прицелов. А в остальном все точно такое же.

– Ладно, пусть спецы разбираются. А гранатомет?

Захваченный «умный гранатомет» Вельчанинов так и держал в руках.

– Как мы и думали. Кстати, один из пленников является куратором гранатомета и к минометам отношения не имеет... Но меня снова зовут. Кажется, не могут взлететь без моей помощи. Пойду, объясню пленнику, что его ждет в иранском зиндане, если он будет плохо себя вести ...

* * *

Кирпичников не видел, кто управлял вертолетом, когда «Чинук» взлетал. Главное, что он взлетел. В воздухе управлять даже такой тяжелой машиной проще, чем взлететь. А самое тяжелое – это посадка, и она ждала их всех впереди.

Владимир Алексеевич послал в кабину Турумтая вместе с проводником Джафаром, чтобы афганец подсказал, как лучше пролететь напрямую к иранской границе. «Чинук» оказался очень скоростной машиной в сравнении с «Ирокезом», на котором летали до этого. И Кирпичников даже как следует уснуть не успел, когда Турумтай коснулся пальцами его плеча.

– Эфенди полковник, через десять минут мы будем пересекать границу, – сообщил иранец, увидев, что Владимир Алексеевич открыл глаза и смотрит ясно, словно и не спал.

– Быстро добрались.

– Быстро, – согласился Турумтай. – Мне нужна трубка, чтобы позвонить генералу Джафари, иначе нас собьют ракеты ПВО.

– Да, конечно, – полковник вытащил трубку и передал иранцу. Тот быстро набрал номер, продемонстрировав хорошую память на цифры.

Разговор длился около пяти минут. Если учесть красочность восточных языков и их склонность к навороченности фраз, все это, сказанное по-русски, уместилось бы в минутный разговор.

– Генерал принял к сведению наше сообщение, – доложил Турумтай. – По ту сторону границы нас встретят два истребителя-перехватчика и сопроводят до места посадки. Садиться будем на поляну вне аэродрома. Туда подгонят машины для груза и автобусы для людей. После этого посадят в вертолет иранского пилота; он поднимет машину и оставит ее в полете в режиме «автопилота», а сам спрыгнет с парашютом. Истребителям будет дан приказ сбить вертолет, который не отвечает на вызовы с земли. Все это будет снято на видеокамеру и послужит доказательством нарушения американцами нашей границы. Генерал просит оставить в вертолете один миномет. Потом американцев пригласят осмотреть обломки. Среди обломков будет и орудие.