– Камни будут.

– Обещаешь? – обрадовался Ифиторель.

– Постараюсь,– уклончиво ответил щун.– Садом уже занимаются. И катализатор растет.

Демон нетерпеливо потер руки.

– Владыка Отверженных! Я чувствую – этот день настанет!

– Прости, но я слышал, что камни не работают без специальных нагрудников,– осторожно напомнил щун.– С волосяными петлями из шевелюр девяти прошлых Владык, навешенных на конструкцию из их же рогов. Этих диковинок небось уже и не осталось на свете?

– Ошибаешься! – с явным торжеством ответил демон.– Один я точно разыскал! И знаешь где? В графском замке.

– Сокровищница? – наморщил лоб щун.– Помню. Мы делали для нее замки после того, как эльфы отказались закончить работу. Мария Цитабарская была еще та штучка, с характером. Интересно, кто именно подарил ей нагрудник? Хотя я, кажется, догадываюсь… Постой, Ифиторель! Просто так хранилище не открыть, нужен наследник!

– Имеется и наследник, как же! – развеселился демон.– Точнее, наследница! Такая шустрая дамочка, что только глаз да глаз! Поглядим на графские сокровища! Поглядим!

Оживляемая гномиха медленно подняла веки и уставилась перед собой. Щун критически осмотрел негнущуюся шею и помахал перед лицом пациентки ладонью. Гномиха не отреагировала.

– Брак,– покачал головой Ифиторель.

– Для простой работы сойдет,– деликатно возразил гномий сторож и, прислонив готовую фигурку к стене, пошаркал к следующему телу.

– А как там ваши дела? – с холодным равнодушием осведомился демон, брезгливо отодвигаясь от маленькой соседки.– С подземкой все в порядке?

Щун пожал плечами.

– Мы законсервировали самые важные объекты перед уходом народа в анабиоз. Люди их не потревожили.

Демон язвительно расхохотался:

– Не потревожили? Ошибаешься! Пока я искал выходы к сокровищнице, наткнулся на совершенно заброшенную станцию под Тором, и знаешь что? Внутри ходил человек! Смертный! Гремел стальными чушками и даже имел дерзость отсыпать себе горсть монет!

– Не может быть! – Новость настолько поразила щуна, что он застыл на месте и заметно повысил голос: – Нет! Заброшенная станция законсервирована еще при жизни прежнего поколения гномов! Сразу над ее крышей бутыль с «джинном», что запрятал каперийский первомаг! Это сверхсекретный объект!

– Было-было, мне нет резона врать! – мстительно ухмыльнулся демон.– Ладно, не беспокойся. Это был всего лишь чик, и я устроил так, что через несколько часов его казнили. «Джинн» может спать спокойно. Все чисто.

Еще неделю назад Квайл и помыслить не мог, что алхимикам приходится столько потеть, причем в буквальном смысле слова. Словно заведенный, он бегал по городу до пяти, стараясь как можно быстрее облегчить наплечник и распродать мыло. А потом… потом начиналось то, ради чего он рисковал жизнью и собственным задом.

Аарус Густ оказался необычным алхимиком: он не интересовался основными задачами алхимии как науки – исследованием момента перехода тел из летучих состояний в стабильные, расширением видов алхимической ртути, загадкой «красного масла» в реакции с женской ртутью, степенью истинности «Лейдесского папируса» и прочим.

Вместо того чтобы проводить опыты и писать трактаты, одноглазый старик каким-то образом ухитрялся находить выгодных клиентов и брался за выполнение самых невероятных заказов, утверждая, что истина рождается не в споре, а в процессе работы. А уж если имеется возможность узнать истину за чужой счет, грех этим не воспользоваться.

Как правило, заказчиков Аарус находил в порту, толкаясь среди матросов, торговцев, наемных перевозчиков и просто случайных людей. Словно два павлина в стае галок, алхимик и человек с неразрешимой проблемой легко узнавали друг друга. После короткого обмена взглядами и ритуального кивка, обозначающего согласие, Аарус сматывал плащ под мышку, становясь окончательно неприметным – кто обратит внимание на старого матроса в портовом городке? – и вел потенциального клиента прямиком к мадам Брунхиль. Дальше уже решала судьба.

Иногда заказчик вообще забывал о цели визита, дурея от общества завитых, надушенных пачулями девушек в оборчатых корсетах и чулках сеточкой. Иногда даже не замечал, где оказался – настолько велико было желание получить то, что обычному смертному недоступно.

Несмотря на отсутствие опубликованных трудов, имя Ааруса было на слуху далеко за пределами Тора. Он брался за все: выплавлял фальшивое серебро, отстаивал и чистил яды (не забывая попутно по собственной инициативе изготовить и подходящее противоядие, за которым нередко прибегали уже на следующий день), чистил, клеил и красил драгоценные камни, повышая их стоимость в десятки раз. Пару раз сумел получить неустойчивое золото, которое мгновенно расхватали из расчета пять к одному для подарков на свадьбу и оплаты случайных разовых сделок. Товарный вид металла держался почти сутки, и экономные плательщики успевали смыться из города.

Вне зависимости от результата работы задаток не возвращался никогда. Получивший вместо серебряного слитка комок черного сплава клиент мог биться головой об стену, угрожать расправой, плеваться, кусать локти – Аарус оставался непреклонным. Как правило, после мягкого напоминания о несоответствии заказа нормам закона обиженные ограничивались битьем пары пробирок и собственно самого Ааруса.

Именно на этот случай в комнате на самом виду всегда стояли дежурные пузатые сосуды № 7 самого дешевого неогнеупорного стекла, а в ящичке комода «малышки Норы» лежал запас корпии, бинта и бодяжьей примочки.

Квайлу не слишком понравилось присутствовать при батальных сценах (четыре дня назад ему досталось так, что наутро пани Нова узнала своего продавца исключительно по рыжей шевелюре), зато следить за тем, как Густ работает, было захватывающе интересно.

Длинные пальцы с темными трещинами на подушечках небрежно прихватывали щепоть желтоватой пудры хлора, свинца, сыпали в пробирку, запаливали горелку, на глазок доливалась вода, и пока смесь вскипала и охлаждалась, Аарус преспокойно задирал ноги на туалетный столик, лениво перебрехиваясь с Черри, словно дворовый пес с мелкой пришлой собачонкой.

Никакого уважения к мерам и формулам, весы заброшены куда-то на антресоль, а в результате… в результате больше половины заказов выполнено безукоризненно, а скромный сундучок с угрожающей надписью «Онекронит. Не вскрывать – смертельно!» таит в своих недрах тесно уложенные одна к одной монеты.

Квайл видел их своими глазами. В случае внезапного ухода от дел Аарус Густ мог безбедно прожить лет триста, если не четыреста.

Под этой же кроватью, меж тонкими двойными стенками специально изготовленной ночной вазы Аарус прятал и планкит. Алхимик строго следил, чтобы сей прозаический сосуд опорожнялся не чаще раза в три дня (это было поручено Квайлу), и раз в неделю проверял наличие сокровища на месте (уже лично). Три миниатюрных осколка занимали почетные места под штативом увеличительной трубы. Однако до сих пор ни Квайл, ни сам Аарус так и не смогли вычислить состав планкита – умный металл вполне оправдывал свое название, издевательски притворяясь то тривиальным сплавом серебра и акварра, то загадочным веществом, отдельные части которого не имеют аналогов в земном каталоге.