Уже стоя возле вагона поезда номер девять Саратов – Москва, я сказал Зинаиде:

– Зин… я хочу тебя попросить…

– Похороны? – Она понимающе кивнула. – За счет больницы все сделаем. Я уже договорилась. И поминки, и памятник. Я тебе потом скажу, где похоронили.

Я тоже кивнул и сглотнул комок, перекрывший горло. Нет, все-таки я не любил Олю в том понимании, как это общепринято, увы. Но она была моей подругой, близким человеком, которых у меня в этом мире теперь… всего один. Одна. Зинаида. И больше никого нет. Потому… мне очень тяжело.

Да, в этом времени есть аналоги моих родителей, которых я еще так и не увидел. Есть и «я», вернее – буду «я» в ноябре этого года.

Есть дед с бабкой и тетка с дядькой.

Только они не мои. Мои – в моем времени. Эти – чужие. Пройдут мимо и даже не узнают. Да и как узнать в полуседом здоровенном мужике своего Мишу, который вообще-то еще и не родился?!

Ладно, все это лирика, а уже объявили отправление.

Я обнял Зину, поцеловал и пошел в вагон. Она все стояла на перроне – красивая и такая молодая, что казалось – годы ее не возьмут никогда! «Наш ответ Дункану Маклауду», – вспомнилось мне со смешком, когда фигура Зины стала тихо отплывать от меня вместе с газетным киоском. Я помахал ей рукой, она ответила, поезд набрал ход и… помчал меня в неизвестное будущее. А я сидел и смотрел в окно на проплывающий мимо такой знакомый и такой незнакомый – Саратов.

Проплыла мимо Третья Дачная, поезд вырвался за город, а я все сидел и смотрел, смотрел, смотрел… опустошенный, выжатый как лимон.

Все, что было до этого момента, – только подготовка. Настоящее начнется после того, как я брошу письма в почтовый ящик. Письма, которые сейчас лежат у меня в нагрудном кармане плаща.

Москва! О сколько в этом слове… ага, точно. Еще как слилось! И отозвалось. Помню свой щенячий восторг, когда впервые сюда попал. Мне было всего ничего – четырнадцать или пятнадцать лет. Я тогда учился в геологоразведочном техникуме. На группу дали путевки в Москву – по какой-то смешной цене, вот я и поехал. Посмотреть на столицу, так сказать. Это был первый и последний раз, когда я ехал в Москву «без дела» – на самом деле посмотреть. Потом я уже ездил за продуктами и по делам.

Шутка советского времени: «Длинная, зеленая, пахнет колбасой – что такое?» Ответ: «Подмосковная электричка!»

Вышел я тогда на перрон Павелецкого вокзала, и… душа поет! Я – в Москве! Ура-а!

А потом, с возрастом, все как-то уже и притухло. А со временем… нет, я не стал ее ненавидеть, как многие «замкадыши», не стал считать, что здесь живут монстры, выпившие кровь из всей страны.

Всякие тут люди. И монстры, и совсем даже прекрасные, хорошие люди. Вот только в 2018 году совсем другая Москва. Неприятная, снобская, хамская. И как ни странно – заслуга в этом, на мой взгляд, «новых москвичей». Ну да, тех самых, что «понаехали».

Это как с евреями-выкрестами, которые отличались истовым следованием христианским канонам и которые могли буквально порвать за христианскую веру. Так и тут – правдами и неправдами зацепившийся за столицу «понаехавший» становится самым что ни на есть «ма-асквичом», всячески, к месту и не к месту подчеркивая свою принадлежность к этой особой, элитной породе людей – «москвичи». А настоящие, коренные москвичи – интеллигентные, начитанные, доброжелательные – просто ассимилировались в массе приезжих или тихо свалили куда-нибудь в ближнее Подмосковье – во всякие там Мытищи.

Но пока что – это совсем другая Москва. Не хамская и не раздувшаяся от чувства собственной элитности. Просто Москва – город, где есть все и где тебе покажут дорогу и расскажут о любимом городе все, что ты попросишь рассказать. Помню. Я ее, ЭТУ Москву, не забыл.

А может, просто я помню только хорошее? И не хочу помнить рыхлого рыжего продавца за прилавком магазина, где, чтобы купить сгущенку, надо было несколько раз вставать в очередь, ибо «по две банки в руки!». Когда я встал во второй раз (я очень любил сгущенку!), он, брезгливо оттопырив губу, сказал: «Ты уже брал! Понаехали тут!» И я стоял как оплеванный, и слезы накатывались мне на глаза. И тогда интеллигентная пожилая женщина в смешной старомодной шляпке (язык не поворачивается назвать ее старушкой!), строго глядя на продавца, заявила: «Как вам не стыдно так себя вести?! Я могу купить сгущенное молоко?! Мне полагается молоко?! Так вот отдайте его молодому человеку! Вам должно быть стыдно, продавец!»

Я не помню ее лица. Только смешную шляпку с короткой вуалью, серый строгий костюм… наверное, она была учительницей или, может, библиотекарем. А может, научным работником или актрисой… да какая разница! Ее уже давно нет, но я ее помню. И надеюсь, на том свете ей зачтется, потому что она хороший человек. А если хорошим людям не воздается за хорошие дела хотя бы на том свете – на кой черт нам такой мир, в котором нет справедливости даже в Царствии Небесном?! Катись тогда этот мир в тартарары!

Впрочем, что я говорю?! Это же другое время! И сейчас та женщина еще молода, здорова и, уверен, красива. И живет в самом лучшем городе мира! По крайней мере – так считают москвичи (питерцам привет!).

Вещей у меня почти не было – небольшой кожаный чемоданчик, довольно-таки дорогой. Я отказывался, но Зина настояла – я должен выглядеть презентабельно! «Вот так! Это же Москва! Стыдно там ходить “раздолбаем саратовским”!»

Смешная такая. В мое время половина Москвы уже состоит из раздолбаев саратовских, тамбовских, воронежских и прочих.

Вторая половина – гастарбайтеры всех видов и национальностей. Как не хотели москвичи делать грязную работу в советское время, так и не хотят делать ее в будущем. И это правда.

Поезд приходит рано – в шесть утра. Ужасно, конечно, выползать на белый свет в такую рань, но что поделаешь?

Я выспался, как никогда. А что еще-то было делать?

Ах да! Еще – сходил в вагон-ресторан. Обожаю вагоны-рестораны! Вернее, обожал в юности. Потом они испортились, цены там стали ненормальные, а сейчас… сейчас это просто… ну я не знаю, с чем сравнить! Сидишь себе, ешь борщ, котлетку с картошечкой пюре, а за окном проносится страна. Огромная такая! Великая! Она даже в 2018-м великая, но в 1970-м не просто великая, а Великая! Колеса ту-тук, ту-тук… а ты поглощаешь свой обед и смотришь в окно. И тебе хорошо! А цены смешные – по меркам 2018 года. И не смешные по нынешним…

Больше в купе никого не было, я один. Почему, не знаю. Может, потому, что это «СВ»? Да, Зина расстаралась – эсвэшку мне взяла. Все отличие которой от обычного купе – это то, что нет верхних полок. А в остальном – купе как купе. Простыни почище, да стенки вагона вроде как поновее, а в остальном… Ах да, забыл – он ближе всего к вагону-ресторану. Чем я и воспользовался. Не потому, что шибко хотел есть, Зина мне пирогов надавала – за неделю не съесть! Просто хотелось радости. Вспомнить, как оно было в юности, как я мечтал: когда разбогатею и поеду куда-то на поезде – всегда стану обедать в вагоне-ресторане.