– Нет, я так не думаю. Насколько я ее знаю, мне кажется, она начала с намерения заставить Арнольда жениться на ней. Но когда дело доходило до брака, Арнольд бывал очень недоверчивым. Его ни за что не поймала бы в сети девушка ее типа. Я не сомневаюсь, что она быстро это поняла. Мисс Уильямс хотя и не умна, но проницательна. И тут она решила от него избавиться.

– Что же заставило вас заподозрить мисс Уильямс?

Джайлс задумался:

– Трудно сказать. Впервые пришло на ум, когда был убит Роджер, но сначала это показалось невероятным. Потом я нашел повод заглянуть к ней и заметил – возможно, у меня уже зародилось подозрение, – что она слишком уж старается убедить меня, что на тот вечер у нее есть алиби. Разумеется, это могло быть плодом моего воображения, но его оказалось достаточно, чтобы побудить меня припомнить все, что я о ней знал, сложить воспоминания и получить результат. Во-первых, я знал, что она охотница за деньгами. Мои кузен и кузина постоянно указывали ей на это. И я сам видел, как она очень решительно расставляла сети на Роджера. Она больше всего думает о деньгах, это всегда было очевидно. Во-вторых, я услышал от Кеннета (кажется, вы тоже присутствовали), что она тщательно штудирует всякую детективную литературу. Само по себе это ничего не значит, но в связи со всем остальным, на мой взгляд, значит очень многое. В-третьих, Кеннет пошел к ней в тот вечер, когда был убит Арнольд, – и ее не оказалось дома. – Джайлс сделал паузу. – Такие мелочи сами по себе почти ничего не значат. Как и тот факт, что она явно не была влюблена в Кеннета. Я представить не мог, зачем она заключила с ним помолвку. Еще я вспомнил, как мисс Верекер беззаботно обронила в разговоре, что у Виолетты всегда была манера знакомиться в гостиных отелей с богатыми мужчинами, и все такое прочее. Затем следует смерть Роджера. Вы, конечно, не знали этого – откуда? – но она в тот вечер совершила поступок, который кажется мне глупым и несвойственным ей. В последнюю минуту она сказала Кеннету Верекеру, что не пойдет с ним на бал. И так его разозлила, что он тут же позвонил мисс Риверс и пригласил ее пойти с ним вместо Виолетты. Тогда я лишь удивился, что Виолетта обходится с ним так неуклюже: по ее словам, им обоим было бы неприлично появляться на таком вечере. Теперь думаю, она сделала это нарочно, чтобы заставить Кеннета пойти на бал и таким образом создать себе алиби. Она хотела, чтобы смерть Роджера выглядела самоубийством, и потом утверждала, что Роджер пребывал в нервозном состоянии из-за полицейских. На мой взгляд, это один из самых подозрительных ее поступков. Первое убийство было превосходно спланировано и оказалось таким удачным, что это ударило ей в голову. Знаете, она тщеславная особа и решила, что если ей удалось один раз одурачить людей, то и дальше можно будет дурачить их сколько угодно.

Ханнасайд кивнул:

– Так решают очень часто.

– Да. Так вот, она была уверена, что сумеет убедительно инсценировать самоубийство, однако на всякий случай постаралась создать себе алиби. Собственно, это было вовсе не алиби, но могло бы сработать, если бы она не совершила роковой ошибки…

– Как-то связанной с этим загадочным письмом, – подхватил Ханнасайд.

– Именно. Знаете, мисс Верекер при мне дала Виолетте Уильямс письмо, чтобы опустить в почтовый ящик. Дала его тем вечером, когда погиб Роджер – после семи часов. – Джайлс сделал паузу и посмотрел на Ханнасайда. – Разумеется, это означает, что, пропустив выемку писем в половине седьмого, оно попадет в следующую – точного времени я не знаю, но, думаю, не раньше половины девятого, возможно, позднее. Я с большим уважением отношусь к почтовому ведомству, но не могу поверить, что письмо, опущенное в это время в почтовый ящик, может быть доставлено адресату в тот же вечер. Виолетта Уильямс, должно быть, использовала это письмо как повод прийти к Роджеру в такой поздний час.

– Какой час? – спросил Ханнасайд. – Вы можете уточнить?

– Где-то после одиннадцати, – когда девушка, которую она пригласила провести с ней вечер, ушла, – и, разумеется, до двенадцати, когда, как она знала, парадная дверь будет заперта.

– Да, понимаю. Совпадает с приходом женщины, которая могла быть горничной миссис Делафорд, и отрывистым звуком, который мистер Маскетт принял за автомобильный выхлоп. А не могла она отнести письмо до прихода своей гостьи?

– Думаю, нет. Виолетта сказала мне, что гостья пришла к ней на ужин, и, полагаю, вы установите, что она говорила правду. У нее не было бы времени.

Наступило продолжительное молчание. Потом Ханнасайд печально сказал:

– Если все это окажется правдой, вы поставите меня в довольно глупое положение… мистер Холмс.

– Ничего подобного, – ответил Джайлс. – Я додумался до этого только потому, что у меня очень теплые отношения с кузеном и кузиной, благодаря этому я имел возможность вблизи наблюдать за каждым ходом в этой игре, а вы делать этого не могли.

– Мне бы следовало об этом подумать, – сказал Ханнасайд. – Если бы не создалось такого твердого впечатления, что она не знала Арнольда Верекера, я должен был бы подумать об этом. Только у нее еще существовал мотив.

Джайлс засмеялся:

– Право, не думаю, что вам нужно винить себя! Мой юный кузен создавал против себя такое компрометирующее дело, что не позволял вам искать помимо него какого-то невероятного подозреваемого. И все-таки вы не были уверены, что это дело рук Кеннета, так ведь?

– Нет, – признался Ханнасайд, – не был. Во-первых, мне всегда казалось, что он развлекается за мой счет, во-вторых… если он убил Арнольда Верекера, почему колодки?

– Вы отвергли свою изначальную версию о розыгрыше? Да, именно это убедило меня, что убийство совершил не Кеннет, а скорее всего женщина. Чем больше я об этом думал, тем больше убеждался, что колодки играют в этом деле важную роль. Тот, кто заколол Арнольда, хотел поставить жертву в беспомощное положение – на тот случай, если не убьет его первым ударом. Это указывало на женщину. Входили колодки в изначальный план или нет, думаю, мы никогда не узнаем. Я склонен думать, что нет. Может быть, колесо у Арнольда спустило в деревне, и у Виолетты возникла мысль воспользоваться колодками, пока он его менял. Или, может – поскольку ночь была лунной, – она увидела их, когда они ехали через Эшли-Грин, и попросила его остановить машину. Должно быть, ей пришло в голову, что безопаснее будет убить его там, чем в коттедже.

Ханнасайд молчал несколько секунд. Потом заговорил:

– Ну и дело! Простите, мистер Каррингтон, что не принял всерьез ваши дилетантские усилия. Вам бы служить в уголовном розыске. Кстати, этот пистолет был недавно смазан. Следы масла должны были остаться на перчатках Виолетты Уильямс или в ее сумочке, где, полагаю, она его носила. Какой глупостью было воспользоваться пистолетом мисс Верекер! Подозрения неизбежно бы пали на юного Верекера.

– Да, но она считала, что у него надежное алиби, – напомнил Джайлс. – И не думаю, что ей удалось найти другой пистолет. Она отнюдь не умная женщина. Согласен с вами, она хорошо спланировала первое убийство, но убить Арнольда и не оставить следов было очень просто. Когда дошло до инсценировки самоубийства, это оказалось гораздо труднее. В первом случае не требовалось уничтожать улики, их не существовало, во втором их было несколько.