Нужно было возвращаться – уже начинало светать. Но едва дойдя до кованых ворот, Инсар развернулся и стремительным шагом направился в другой конец города. К Верховному. Как раз к тому времени, когда он достигнет цели, солнце будет стоять уже высоко. Но даже несмотря на это, ему пришлось дожидаться своего часа под стенами, подобно другим просителям.

До первой ступени церемонии в запасе оставалось ещё несколько недель. Но всё вокруг выглядело так, словно это мгновение уже поджидает за углом и вот-вот бросится на свою жертву, вцепившись зубами в глотку.

– Ты уже оценил мой подарок? – голос Верховного был ровен и почти лишён эмоций. Больше всего в нём чувствовалась усталость.

– Оценил. И он неуместен.

– Почему же? Разве не обязан будущий глава клана жить в месте, подобающем его рангу?

– Ты запутался. Этому не суждено сбыться.

– Теперь – суждено. Ты довольно долго отлынивал от исполнения обязательств. Самое время вспомнить о них.

– Я помнил о них всегда. Но реальность такова, что эти обязательства не претворятся в жизнь. По одной простой причине.

– Я не желаю слушать твои отговорки…

– Я уже связан клятвой.

Лицо Верховного вмиг преобразилось: удивление и недоверие сменяли друг друга. А затем громкий смех, отразившийся от каменных сводов.

– Давно я так… не смеялся… Инсар!

Инсар оставался спокойным, глядя на веселящегося Верховного. Тот, наконец, утёр уголки глаз и замолчал, вглядываясь в лицо Инсара.

– Не может быть, – наконец, вымолвил он.

– Может. Я хотел сказать тебе об этом ещё в прошлые встречи. Но ты не захотел меня выслушать. Я не смогу присягнуть на верность клану.

– Ты же не стал навязывать себе пожизненные обязательства, зная, что я возлагаю на тебя огромные надежды!

Инсар пожал плечами.

– Ты можешь не верить в сказанное, но это очень легко проверить. Не так ли?

Верховный поднялся и медленно спустился к Инсару. Ростом он не уступал ему, но годы иссушили тело и посеребрили волосы, отчего он казался гораздо меньше.

– Я намерен убедиться сам. Нужно взглянуть на это через воды Истока.

– В том нет нужды.

Инсар полоснул себя по запястью. Выступившая кровь была почти чёрной, с еле заметным бордовым отливом.

– Ты же знаешь, что это означает? – усмехнулся Инсар.

Верховный побледнел и размахнулся, словно хотел влепить оплеуху, но медленно сжал пальцы в кулак и опустил руку. Он медленно поднялся обратно на возвышение и уселся в кресло.

– Ты же знаешь, что тебя ждёт? Неминуемая смерть. И несмываемое пятно позора, которое тенью ляжет на весь наш род. Клятвопреступник. Мой сын, некогда подающий большие надежды, превратился в безмозглого олуха, – скривился Верховный.

– Твои надежды никогда не совпадали с моими желаниями.

– У тебя были долг и обязательства. Перед семьёй, кланом и этим городом.

– Я сам выбрал свой путь.

– Мы обсуждали это уже не один десяток раз. Ты хотел следовать своему выбору? Ты получил такую возможность на определённый срок… И он истёк уже давным-давно. Разве кто-то препятствовал тому, когда ты захотел подобно обычному воину быть орудием в чужих руках? Нет. Ты должен был вернуться…

– И ты знаешь, что я не вернулся в срок не по своей воле. Так распорядилась судьба.

– Поначалу мне принесли весть о твоей смерти. А потом разнёсся слух о том, что ты находишься в Верксале.

Верховный откинулся на кресле, прикрыв глаза. Грудь его медленно вздымалась и опускалась от затруднённого дыхания.

– Да. Я нашёл там своё место. Как мне казалось.

– Ты должен был вернуться немедля. Потому что дал слово.

Инсар пожал плечами:

– Клятва дороже обычного слова.

– Идиот! Что тебе стоило произнести слова клятвы так, как их произносят тысячи, вверив их исполнение лишь совести?

– Ты сам учил меня быть верным.

Верховный покачал головой:

– Учил. Быть верным себе, прежде всего. И нужно уметь меняться. Приспосабливаться. Мир не стоит на месте. Уже сейчас Амджад не тот, что был вчера. А возможно, уже завтра мы не узнаем его вовсе…

– К чему ты мне это говоришь?

– К тому, что ты своей глупостью нарушил мои планы, нанёс удар репутации и к тому же неосмотрительно перемешал фигуры на доске.

– Всё решает голосование.

– И ты веришь в его беспристрастность? Нет, олух… За пределами круга выбора заключаются союзы, делаются ставки… Нельзя скидывать со счёта ткачих. Или они сплетутся нитями с кем-то из других претендентов.

– Разве я единственный достойный претендент?

– Назови ещё хотя бы одного!

– Возьми того же Ризвана, – возразил Инсар, – он многого достиг.

– Уличная рвань. Шпана.

– А как же равные возможности?

– Нет никаких равных возможностей. Иногда действительно в управление кланом допускаются случайные выскочки вроде Ризвана, если они подают большие надежды. Но в целом… Это чередование династий.

– Значит, настал момент вновь допустить ту самую случайную возможность, Верховный. Я не смогу возглавить даже клан, не то что Амджад. И договорённость с ткачихами останется в силе.

– Уверен? – усмехнулся Верховный, – мы договаривались об ином. Ты и Айяра. Паучихи посчитают условия договора нарушенными, если вместо наследника нашей династии подсунут кого-то другого.

– Другого выхода попросту нет. Печатью на сердце может лечь только одна истинная клятва верности. Тебе ли этого не знать? Для тебя важнее всего интересы клана, потому ты сейчас выговариваешь мне, словно малолетнему щенку.

– Если бы только можно было это предотвратить… Или узнать немного раньше.

– И что бы ты сделал?

– Я бы вытравил из тебя эту клятву! – пальцы Верховного вцепились в подлокотники кресла, – и наложил бы поверх неё иную.

– Это невозможно.

– Я бы нашёл способ, – немного успокоившись, произнёс Верховный, – если бы в запасе у меня было больше времени. Нет ничего необратимого.

– Почти ничего, – поправил его Инсар, – есть много того, что неподвластно нашим желаниям.

– Ступай прочь, болван, – раздражённо махнул рукой Верховный, – своим упрямством и потворством слепым порывам ты добавил мне проблем… И не думай, что я позволю тебе расхаживать по Амджаду, медленно сходя с ума. Ты знаешь, что нужно сделать.

– Это невозможно. Я не стану служить предавшим меня, даже если это грозит мне самому неминуемой гибелью.