«Военные и морские атташе несут полную ответственность за правильную к всестороннюю обоснованную оценку сухопутных, морских и воздушных вооруженных сил в смысле их боевой мощи, оперативной и тактической подготовки как рядового и унтер-офицерского состава, так и личного состава офицерского корпуса, мобилизационной и военной готовности армии и страны к войне и военной политики командования и правительства тех государств, в коих они аккредитованы.

Наряду с этим военные и морские атташе обязаны давать оценку тех положительных сторон организации, нововведений и методов подготовки данной иностранной армии, которые могли бы иметь практическое применение для усовершенствования в соответствующих областях РККА.

…В соответствии с этим, а также учитывая и другие обязанности военных и морских атташе, на последних возлагается:

а) всестороннее изучение подготовки армии, военного устройства и военного и морского могущества тех государств, в коих они находятся;

б) сбор и обработка (в основном) возможно полных, точных и проверенных сведений о современных военных и морских силах и средствах иностранных государств согласно программным и периодическим заданиям IV Управления Штаба РККА;

в) изучение военно-политических вопросов страны пребывания под углом военной опасности для СССР и с учетом военной готовности данного государства;

г) своевременное донесение этих сведений:

д) оказание всемерного содействия лицам, командируемым за границу управлениями и учреждениями РККА;

е) присылка военных уставов, наставлений, инструкций, военных законов и бюджетных смет, а также картографических изданий и остальных, заслуживающих внимания, частных изданий военного, военно-политического и военно-экономического характера;

ж) представление списков военных и морских атташе, находящихся в стране их пребывания, их характеристик, а также характеристик важнейших военных деятелей;

з) выполнение всех прочих заданий РВС СССР.

Военные и морские атташе обязаны всемерно стремиться к тому, чтобы быть в курсе всех военно-технических изобретений и усовершенствований в области военной техники в той стране, где они аккредитованы».

В отношении агентурной работы в инструкции указывалось, что там, где будет признано целесообразным и возможным, таковая может быть возложена на военных и морских атташе. В странах, где агентурная работа возглавляется другими лицами, военные атташе обязаны знакомиться с заданиями по линии резидентуры, чтобы принять участие в их выполнении, используя официальные и легальные возможности, а также с материалами, поступающими от агентуры. с целью их предварительной оценки и проверки. В странах, где резидентуры находились не в столицах, на аппараты ВАТ возлагалась задача по осуществлению связи между Центром и резидентурами.

Военные и морские атташе и их помощники подчинялись председателю РВС СССР. По всем текущим служебным вопросам, а также по вопросам агентурной работы (если руководство ею возлагалось на военных атташе) они руководствовались указаниями начальника IV Управления.

Таким образом, невзирая на принятие решения о переходе с 1927 г. к ведению разведки с нелегальных позиций, наряду с упором на решение разведывательных задач аппаратами ВАТ, ВМАТ с легальных позиций, по-прежнему не исключалась возможность привлечения сотрудников этих аппаратов к агентурной работе. Так, в Польше и Финляндии военные атташе продолжали оставаться одновременно и резидентами. В Швеции, Финляндии, Эстонии, Латвии, Польше, Германии и Италии связь с агентурой поддерживалась через секретарей военных аппаратов. При этом в соответствии с новыми указаниями сотрудникам военных и военно-морских аппаратов запрещалось проводить какие-либо агентурные мероприятия вне представительства. Военный атташе, если он являлся резидентом, или его помощник, поддерживающий связь с агентами, вынуждены были принимать агентуру в представительстве со всеми вытекающими последствиями.

Как видно из инструкции, задачи, возлагавшиеся на аппараты военных и военно-морских атташе, были весьма обширными и сложными. Успешно решить такие задачи могли только хорошо подновленные, грамотные в военном отношении и политически зрелые командиры Красной армии. Вопросу подбора военных атташе уделялось большое внимание, и на эти должности, особенно в крупные капиталистические страны, назначали, как правило, ответственных работников Красной армии, имеющих хорошую общую и военную подготовку. Так, на должностях военных атташе за рубежом в рассматриваемый период находились командарм 1-го ранга А.И. Корк, комкор В.К. Путна, комкор В.М. Примаков и другие.

В Положении о прохождении службы военными атташе и их помощниками, введенном в действие 1 октября 1929 г., говорилось: «Военные атташе и их помощники назначаются из лиц командного состава, зачисленных в кандидатские списки на военно-дипломатическую работу… преимущественно из числа получивших высшее военное образование, а также окончивших восточный факультет при Военной академии РККА или специальные курсы, созданные для этой цели».

В то же время (с конца 1920-х гг.) в некоторых советских торгпредствах за рубежом создаются инженерные отделы (ИО), призванные обеспечивать РККА всем необходимым из-за рубежа — от современной военной техники до предметов культурно-бытового назначения. Возглавляют ИО уполномоченные НКВМ при торгпредстве за границей, обязанные, кроме всего прочего, «собирать, проверять, систематизировать и изучать все материалы о новых научно-технических усовершенствованиях и достижениях, как применяемых, так и могущих быть примененными для военных целей и обороны страны». Естественно, среди сотрудников ИО были и военные разведчики. Как. например, Г.П. Григорьев, инженер ИО советского торгпредства в Милане, который поддерживал связь с нелегальной резидентурой Л.Е. Маневича.

Военным атташе и основному составу их аппаратов выделялась военная форма. У разведчиков. которые отправлялись на работу за рубеж под прикрытием НКИД или НКВТ, с обмундированием существовала проблема. Они обязывались не выделяться «из общей массы сотрудников полпредств и торгпредств» и не должны были таким образом привлекать к себе внимание. Требование вполне разумное, но в условиях жизни тех лет несколько противоречивое. Один из помощников уполномоченного НКВМ при НКВТ писал (1934 г.): «В беседе с т. Савченко (заведующим ИО в Берлине, Германия) выявилось следующее обстоятельство:

когда приезжают командированные наши люди, то за ними бегают толпы мальчишек, настолько они своей одеждой выделяются из толпы. На заводах ведется агитация на этой почве, что вот мол “как одеты их инженера, директора, а рабочие, наверно, намного хуже”. Я полагаю, что этот политический момент заставляет нас еще раз поставить вопрос во всю величину о выделении каких-то специальных фондов по линии ЦХУ (кооперация провалит дело) и увеличить денежный отпуск с тем чтобы люди ехали за границу не похожие на белые вороны среди той толпы…».

Перевод разведки на «нелегальные рельсы». Мероприятия по обеспечению мобилизационной готовности

Период с 1921 по 1934 г. явился основополагающим и. несмотря на все присущие росту недостатки и ошибки, одним из самых плодотворных для становления и развития агентурной работы советской военной разведки, и прежде всего для разведки с нелегальных позиций. В это время были созданы ее силы и средства, определены основные концептуальные подходы, направления и методы работы с нелегальных позиций. Шел напряженный, подчас противоречивый. поиск разумного соотношения ведения разведки с легальных и нелегальных позиций. Именно в этот период был проведен уникальный для мирного времени эксперимент — попытка перевести все агентурные силы стратегической агентурной разведки на нелегальное положение.