— Должно быть, они ушли на расстояние половины дневного перехода, — сказал Селим, качая головой. — Но могли уйти и на два перехода, и на три. Вы не сможете ни догнать их, ни освободить женщин. Лучше выбросьте эту затею из головы, франки! Потому что…

Француз взглянул на него, сверкая глазами.

— Я так не думаю! Мы дали священную клятву! И пока в нас теплится хотя бы искра жизни…

— Подожди, Морис! — оборвал его Тарик. — Не стоит сейчас терять голову. Дай хабиру договорить до конца. — И он обратился к Селиму: — Пожалуйста, прости моему товарищу его волнение и продолжай.

Селим царапнул Мориса взглядом и продолжил, обращаясь к другим рыцарям:

— Вы можете быть безумно отважными и опытными воинами. Вы можете при этом обладать магическими силами. Но с бандой работорговцев вам не совладать, потому что Тибу эль-Дин и его люди умеют драться. К тому же их намного больше. Да, у нас теперь восемь верблюдов. Но эти животные обессилены и не могут сейчас отправиться в погоню. Судите сами, гнать верблюдов следом за бандой — значит обрекать их и себя на верную смерть. Да и в бурдюках у нас осталось слишком мало воды…

— Это правда, — согласился Герольт. — Но ведь ты сам сказал, что караван мог уйти вперед всего лишь на половину дневного перехода.

— Чтобы догнать их, нам понадобится по крайней мере целый день, если не полтора. Причем уже через сутки мы останемся без воды, — объяснил хабир, — потому что путь, которым идет караван, отличается от нашего.

— Ничего не понимаю, — произнес сбитый с толку Морис. — Ведь еще вчера ночью мы говорили, что работорговцы направляются в Дофу. Значит, они должны пройти оазис Сива. Но ведь и мы идем в том же направлении!

— Нет, мы шли в том же направлении, — вмешался Джамал, давший Селиму выговориться до конца. — Дело в том, что оазис Сива лежит в пяти, а то и в шести днях пути отсюда. С двумя бурдюками воды, которые у нас остались, мы не сможем до него добраться. Хабир совершенно прав, свои жизни мы можем спасти единственным способом: свернуть на восток. Там находится колодец под названием Бир Гамаль[40]. Мы дойдем до него не раньше, чем через три дня. На три дня воды у нас, возможно, хватит.

— Согласен с тобой, шейх Салехи, — подтвердил Селим. — Бир Гамаль — наша единственная надежда на спасение. Я во всяком случае не собираюсь слепо идти на верную смерть. Пойдете вы со мной или нет — думайте сами. Я же решил идти со своими последними верблюдами в Бир Гамаль, чтобы потом вернуться в Аль-Фаюм.

Рыцари наконец осознали безвыходность своего положения. Упорствовать и идти вслед за караваном бандитов означало погибнуть. Морис упал на песок и закрыл лицо ладонями, как будто боялся, что кто-нибудь увидит на его лице слезы беспомощности и боли.

Мак-Айвор, бледный как смерть, вынужден был опереться на обломки носилок, чтобы сохранить равновесие.

В глазах Тарика осталась одна пустота. Когда он наконец заговорил сдавленным голосом, губы его дрожали:

— Прости нам нашу оплошность, аббат! Мы не должны были спускать с него глаз ни на мгновение. Я никогда себе этого не прощу! Как мы будем жить с такой виной на сердце?

— Этого не может быть, — в отчаянии пробормотал Герольт. — Этого просто не может быть…

— Вы ведь говорите вовсе не о сестрах, которым угрожает страшная судьба? — тихо спросил Джамал. — Речь идет о черном кубе, который вы берегли как зеницу ока? Верно?

— Да. Это наша святыня. И мы отдали бы жизни, чтобы узнать, где она находится, — слабым голосом ответил Герольт.

— О каком черном кубе вы говорите? — удивленно спросил Селим.

Джамал сделал предупредительный жест и улыбкой попросил хабира о снисхождении.

— Я и сам точно не знаю, но не в этом дело. Ты ведь слышал, что это святыня, за которую они готовы отдать жизни. — Лицо Джамала стало серьезным и задумчивым. — Однако меня сейчас интересует другой вопрос. Этим людям я обязан жизнью. И мне необходимо знать, существует ли у них возможность догнать караван и вместе с тем сохранить себе жизнь.

— Нет! — вырвалось у Селима. — Такой возможности нет. Мы уже обсудили это.

— Ты прав, дорогой хабир. Но я не подумал вот об этом, — ответил Джамал и дотронулся до висевшего на его шее амулета.

Глаза Селима широко раскрылись.

— Клянусь Аллахом! Неужели я ошибся? Или это действительно лаухат альф сувар?! — воскликнул он.

Джамал кивнул.

— Ты не ошибся.

Рыцари удивленно переглянулись. Тарик спросил:

— «Доска тысячи образов»? — Именно так переводилось название лаухат альф сувар. — Но, если я не ошибаюсь, в Аль-Фаюме ты называл этот талисман по-другому — «братья неба».

— Первое название верно так же, как и второе, — ответил Джамал. — Этот амулет имеет два названия, равно как и два лица.

— Неплохое имечко, — язвительно произнес Морис. — Правда, название «доска тысячи царапин и знаков» подошло бы этой вещице больше.

— Но как же этот амулет может нам сейчас помочь? — спросил Герольт.

Джамал помедлил с ответом, рассматривая священный предмет.

— У этой вещи, которая приносит благословение и отвращает от своего обладателя несчастья, есть и другие свойства. Она служит путевым указателем, проводником и ключом к одной из тайн пустыни.

Селим поднял ладони.

— Хватит! Ни слова больше! — сердито прокричал он. — Наши жизни висят на волоске, а ты собрался рассказывать нам легенды! Во имя священного слова Аллаха, не говори этого всерьез, шейх Салехи! Наше единственное спасение — это Бир Гамаль, а не легенды, которые рассказывают вечером у костра!

— О каких легендах идет речь? — вмешался взволнованный Мак-Айвор. Он был готов вцепиться за любую спасительную соломинку, даже принявшую вид языческого амулета. — При чем здесь «доска тысячи братьев»…

— «Тысячи образов». Или «братья неба», — поправил его Морис.

Но шотландец едва расслышал его.

— Да пусть хоть «доска тысячи небес», как бы он ни назывался! Джамал, чем этот амулет сможет нам помочь? Расскажи нам легенду…

— Вы должны запастись терпением, ибо так быстро ее не расскажешь, — предостерег Джамал. — К тому же я уверен, что это вовсе не простая легенда, какими так богат наш народ.

Селим громко вздохнул.

— Вижу, что ты побывал в руках у хорошего рассказчика, дорогой шейх. Я тоже слышал о золотых городах, об исчезнувших оазисах райской красоты, о долинах, в которые ведут ворота из драгоценных камней! Все это такой же бред, как россказни о несметном войске, сгинувшем где-то за Пустой четвертью.

Джамал спокойно выслушал Селима.

— Ты имеешь полное право так думать, — ответил он хабиру. — И ты уже высказал свое мнение. Моя же обязанность — рассказать своим спасителям то, что мне достоверно известно.