Рутил тут же взял все в свои руки. Он понимал, что Гиацинт скоро спохватится и захочет вернуть сыновей и жену, которых так неосмотрительно отпустил. Поэтому вся семья Гиацинта, включая пожилого Галита, в сопровождении рудокопов ушла под землю.

Заговорщики начали собирать армию, состоящую из преданных правителям драгомирцев.

Рутил догадался, что Гиацинт будет искать рычаги воздействия на родных, и постарался обезопасить всех, кто был близок их семье. Они успели забрать Сентарию с родителями всего за полчаса до того, как их домик окружили стражники.

Когда все собрались под землей, Рутил, единогласно выбранный предводителем заговорщиков, провел первый военный совет.

– Прежде всего я хочу извиниться, – начал он. – Я виноват, что не смог распознать в своем брате предателя. Сейчас я вижу, что было множество сигналов, которые должны были натолкнуть на подозрения.

Присутствующие зароптали:

– Незачем извиняться, Рутил.

– Ты не виноват.

– Да! Ты ни при чем.

– Он хорошо заметал следы. Даже правители отпустили его, не найдя улик, – сказал Полинг. – А если они не смогли его разоблачить, то где уж вам было это сделать? Ведь вы любили его.

Рутил тяжело вздохнул:

– Ладно, не будем тратить время. Я хотел извиниться, я извинился. А успокоюсь я только тогда, когда Гиацинт понесет заслуженное наказание.

Первым делом заговорщики обсудили, как оказывать сопротивление. Ведь возле лица маячат осколки, не дающие пользоваться магией. Поэтому они решили захватывать сторонников Гиацинта, не причиняя тем вреда, но связывая и надежно запирая в самом нижнем ярусе рудника, за тяжелыми металлическими дверями. На вторую ночь в импровизированной тюрьме уже сидело около десятка неудачливых стражников. К всеобщему удивлению, захватить их получилось легко. Уверенные в собственной непобедимости, они расслабились и, потеряв бдительность, спали на постах. Заговорщики накинули им на головы мешки и связали руки, лишив возможности пользоваться магией. В руднике стражников сковали по рукам и ногам и оставили в темноте.

Они быстро поняли, что осколок начинает угрожающе мерцать только при чародействе или открытом нападении на сторонников Гиацинта. А вот если аккуратно связывать их и затыкать им рты, то осколок молчал. За такую недальновидность колдовские камни получили прозвище «болванки». Вскоре их практически перестали бояться. А детям до четырнадцати лет, у которых еще не проявился магический дар, осколки были и вовсе не страшны. Поэтому по Драгомиру бегала ватага босоногих мальчишек под предводительством Пиритти и Пироппо, которая устраивала кучу неприятностей стражникам. Изобретательность двух братьев не знала границ. Это они организовали нападение ос, приклеили к полу обувь, испортили лунфилет, предварительно обстреляв стражников стеклянными шариками с отваром металлиума сокрушительного, сок которого разъедал любой материал, кроме стекла. От удара о доспехи стекло разбивалось, и отвар оставлял зияющие дыры. Добыть его из Флорессии помогли Сентария с Полингом, сделавшие слабительный порошок, и Чароита, сварившая вкусный компот. Кстати, порошка в каше действительно не было, крупа была чиста, а вот масло, которое появилось неизвестно откуда, было начинено им основательно. Повар даже не задумался, почему господин правитель ест постную кашу, а у них, простых воинов, есть масло, за что и поплатился.

И хотя викариумы исправно работали, стражники все равно продолжали либо получать увечья, либо и вовсе пропадать без следа. В рядах армии Гиацинта появились бреши. И если бы не болванки, надоедливо кружащие у виска, драгомирцы давно бы уже свергли самозванца. Нужно было придумать, как справиться с колдовством, которое наслал на них мерзкий паук.

Тем временем Луна и ее спутники быстро продвигались к порталу. Идти с двумя физически сильными и выносливыми юношами было, с одной стороны, гораздо легче, чем с Анитой. Они всегда находили удачное место для ночлега, ловко ловили рыбу, обеспечивая себя вкусным ужином, выбирали наиболее удобные маршруты, помогали Луне перебираться через неожиданные препятствия. Но с другой стороны – было тяжелее. Луна постоянно отставала, с горечью понимая, что без нее Эгирин со Стефаном добрались бы до портала намного быстрее. Луне часто приходилось бежать, чтобы не отстать окончательно. Увидев это, юноши останавливались, но потом, заговорившись, могли опять уйти далеко вперед.

В этом году осень наступила намного раньше, чем обычно. Луна не могла и вспомнить, чтобы в ее день рождения на деревьях красовались желтые листья. Она привыкла, что в свой день еще могла наслаждаться последними приветами лета. Луна даже предположила, что при переходе они немного сместились во времени, и спросила у Стефана, какое сегодня число.

– Да, я помню, что завтра твой день рождения, – ответил Стефан. – После того как у меня загорелась голова, я на всю жизнь запомнил, в какой день у тебя праздник.

– Да я не об этом, – смутилась девушка. – Просто удивилась, как рано наступила осень. Два года назад в день рождения я еще плела венок из цветов…

– Ну да, – помрачнел Стефан, – который я растоптал… А насчет осени – лето было холодным и дождливым, вот она и наступила раньше.

– Зато Эгирин увидит настоящую осень, – заметила девушка.

– Это точно, – подтвердил тот, – не зря прогулялся в мир по ту сторону земли. Узнал, что такое деньги и что такое осень.

– Похоже, скоро будет буря, – перебил их Стефан, с тревогой поглядывая на темнеющее небо. – Надо срочно искать укрытие.

– Опять! – простонала Луна. – В одну бурю мы уже попали, когда только перешли сюда.

– Боюсь, Луна, тогда был обычный дождь. А вот сейчас будет настоящая буря, – проговорил Эгирин, слегка запыхавшийся от быстрого шага.

Постоянно оглядываясь, они неслись впереди огромной иссиня-черной тучи, которая летела так низко, что цеплялась за верхушки деревьев.

Неожиданно в лесу все стихло. Тишина толстой вязаной шапкой накрыла уши. Это было не безмолвие тихого осеннего леса, где нет-нет да хрустнет сучок, скрипнет ветка или зашелестит трава.

– Та-а-ак, – серьезно проговорил Эгирин. – Нам срочно нужна пещера или любое другое укрытие. Если лес замер, значит, будет что-то серьезное.

В этот момент туча скрыла солнце. Луне показалось, что поверх шапки на нее накинули ватное одеяло. Вокруг резко потемнело, будто она не только оглохла, но и ослепла. Раздался глухой рокот, который нарастал, пока не прорвался таким грохотом, что заложило уши.

– Бежим! – схватив Луну за руку, закричал Эгирин.

Втроем они помчались вперед, не разбирая дороги. В воздухе кружилась пыль и мелкие листья. Послышался треск ломающихся веток и глухой гул. Они никак не могли найти укрытие, вокруг был сплошной лес.

Неожиданно прямо перед ними из-за деревьев выскочили волки. Их возглавлял матерый вожак. Перекрыв путь, стая зарычала. Эгирин тут же закрыл Луну собой.