На первый взгляд рыбы немые и глухие существа. У них нет ушей, по крайней мере торчащих снаружи. И звуки моря остаются под водой. Большинство звуковых волн не проходит через поверхность воды, но отражается от нее обратно. В реальности рыбы издают и слышат звуки, но людям понадобилось много времени, чтобы осознать, насколько звучащим может быть подводный мир, частично потому, что мы не приспособлены к тому, чтобы слышать с наполненными водой ушами. В норме передающиеся по воздуху звуковые волны проходят по ушному каналу к внутреннему уху и заставляют вибрировать барабанную перепонку, но, когда канал заполнен водой, колебания мембраны затухают, и звук для нас заглушается.

Небольшое число шумных рыб, известных еще с древних времен, – это те, кто громко возмущается, если их вытащить из воды на воздух. Аристотель описал рыб, которые кричат, как кукушки, хрюкают или свистят; согласно ему, есть еще акулы, которые визжат.

Другая сложность с восприятием звука под водой заключается в том, что в воде звуковые волны движутся гораздо быстрее, чем в воздухе. Небольшая разница между тем, когда звуковые волны достигают правого и левого уха, сообщает нашему мозгу, откуда пришел звук. В воде звуковые волны достигают ушей практически одновременно, не позволяя определить их источник. Мое громкое дыхание в акваланге сопровождается постоянным облаком звуков вокруг. Чтобы понять, что и где происходит, нужно что-то очень громкое и очевидное, вроде гулких звуков, которые издает тигровый малоглазый групер.

В целом человеческие уши не приспособлены для улавливания и различения звуков, которые издают рыбы. Чтобы разобраться в подводном шуме, оценить, насколько разговорчивыми могут быть рыбы, нам нужны специальные устройства, слушающие их вместо нас и записывающие для нас эти звуки. И такие устройства не так давно появились.

В декабре 1963 г. женщина с короткими кудрявыми волосами сидела за рулем серого спортивного универсала «шевроле», двигаясь на север от Род-Айленда вдоль восточного побережья Америки в сторону штата Мэн. Машина была забита всевозможными устройствами: наборами водонепроницаемых микрофонов, катушками с сотнями метров провода, двусторонними радиоустановками и рациями, батарейками и генераторами, складными аквариумами, сделанными из ткани, а к крыше еще была привязана алюминиевая лодка. Все вместе представляло собой мобильную станцию для прослушивания морских глубин, и у нее была задача найти шумящих рыб. Водителя звали доктор Мэри Поланд Фиш. Обычно все называли ее Бобби.

Бобби была директором исследовательской лаборатории в Университете Род-Айленда, и ее работу финансировали ВМС США. В то время военные очень интересовались тем, какие звуки издают рыбы. В течение всей истории человечества моряки рассказывали о зловещих звуках в море. Стоны, глухие удары и бряцанье цепей наводили многих на мысли о привидениях на корабле. Эта какофония стала большой проблемой во время Второй мировой войны, когда гидрофоны шумопеленгаторов подводных станций не могли на ее фоне уловить отдаленный шум гребных винтов на кораблях и подводных лодках. Члены экипажей подводных лодок описывали разнообразные непонятные звуки: тихий писк и шипение, кваканье и перестук, свист и мяуканье, стук угля, катящегося по металлической трубе, или палки, которой проводят вдоль забора. Иногда эти звуки заглушали даже шум двигателей больших военных кораблей, нарушая работу военной разведки.

После предварительного расследования стало понятно, что некоторые из этих звуков можно объяснить шумом волн, ветра и приливов, но основными виновниками оказались животные. Рыбы производили столько шума, что активировали подводные мины, которые должны были взрываться только от звуков и вибраций подводной лодки. Знания о несмолкающем гвалте, царящем в подводном мире, в том числе о том, где и когда он был особенно громким, давали очевидное стратегическое преимущество, и тут-то на сцене появилась Бобби Фиш.

После окончания войны и в последующие 20 лет она записывала и идентифицировала этих невидимых говорунов, большинство из которых были рыбами. Используя гидрофоны, разработанные во время войны, она установила надежные станции прослушивания в реках и заливах, чтобы уловить естественные звуки подводного мира. Между 1959 и 1967 гг. исследовательское судно каждую неделю выходило в залив Наррагансетт у побережья Лонг-Айленда и возвращалось с живой рыбой для лаборатории Бобби, где та записывала их голоса. Висящие в аквариумах гидрофоны записывали звуки, издаваемые рыбами в различное время суток при различных обстоятельствах: сразу после того, как их поймали и посадили в аквариум, когда к ним подсаживали других рыб и обстановка становилась более тесной и оживленной. Рыб, которые упрямо отказывались разговаривать, Бобби била слабым током, и обычно это вызывало продолжительный звуковой ответ. Эксперты критиковали такой подход, поскольку в естественных условиях рыбы могли не издавать эти звуки и делали это только под воздействием электрических разрядов.

Исследовательская группа также прослушивала рыб в других лабораториях и аквариумах в Америке и на Карибах, они путешествовали в специально оборудованной машине Бобби. В ту декабрьскую поездку, в первый выезд прослушивающей станции на колесах, Бобби направлялась в гавань Бутбей в Мэне, чтобы записать зимний хор рыб. С ней были океанограф Пол Перкинс и инженер-электрик Уильям Моубрей, чьи голоса, объявляющие названия рыб, можно услышать на архивных пленках.

В 1970 г. Бобби и Моубрей написали книгу «Звуки северо-западных атлантических рыб» (Sounds of Western North Atlantic Fishes), наполненную спектрограммами, показывающими форму и структуру звуков рыб[102]. Высоты и тоны рыбьих голосов были изображены на графиках, показывавших тонкие различия между хрипом и лаем, гудением и хрюканьем. Книга содержала спектрограммы рыб, записанных Бобби в бухте Бутбей, например серебристая сайда (Pollachius pollachius), которая была запущена в тканевый аквариум и издавала глухие звуки, когда ее трогали; ее спектрограмма показывает повторяющиеся всплески звука, как будто по краске провели расческой. Другой записанной в 1963 г. рыбой из той же бухты был бронзовый керчак (Myoxocephalus aenaeus), чья спектрограмма показывала две аккуратные линии, одна ниже, другая выше, продолжавшиеся четыре секунды, а потом еще две. В книге также представлен голос обыкновенной рыбы-луны, которую нашли рядом с заливом Наррагансетт и держали в загоне в море; она хрипло похрюкивала, как свинья, и звуки становились тем громче и чаще, чем больше ее беспокоили. Тигровый малоглазый групер в Пуэрто-Рико издавал громкий рокот, когда его трогали, создавая спектрограмму, напоминающую короткие мазки мягкой кисточкой; такой же групер на Багамах упорно молчал, хотя однажды чуть не заглотил гидрофон, схватив его огромной пастью.