– Ну а я о чем, – радуешься ты, что у тебя нашелся сторонник. – Какие-то странные, совершенно непонятные люди целый день шастают к доктору.

– Может, он подыскивает экономку? И они приходят на собеседование? – говорю я.

– Ты бы хотела, что она у тебя прибиралась? – в ответ осведомляешься ты.

– Такая, пожалуй, приберет к рукам все, что плохо лежит, – задумчиво кивает Санди, и мне становится смешно: вы, как мальчишки, играете в детективов.

– Почему вы вообще решили, что она к доктору Джею? – спрашиваю я. Девица одета в замызганные спортивные штаны и непонятного цвета толстовку. То ли пьяная, то ли обдолбанная. Скорее, второе. Смахивает на героинщицу. – Наверное, одна из твоих фанаток.

Она смотрит на номера домов и сворачивает к докторову дому. Санди выходит на дорогу, ты следом за ним. Я плетусь в хвосте, что мне остается. Мы решаем перенести наблюдательный пункт к тебе за стол – отсюда лучше виден дом доктора Джеймсона. Коротко посовещавшись, вы решаете, что, заслышав малейший подозрительный шум, пойдете туда. Быстренько выдумываете предлог, на всякий случай.

– А ты уже прочитал письмо? – небрежно интересуюсь я.

– Какое письмо?

– Которое я тебе отдала.

– Нет. Еще не успел.

– Я тут подумала… Все же лучше я тебе его сама прочту. Знаешь, мало ли что.

Ты задумчиво смотришь на меня, с некоторым даже подозрением. И Санди тоже.

– Наверное, лучше, чтобы ты был в этот момент не один. Кто знает, как ты это воспримешь. Ты последнее время так хорошо держишься, я не хочу, чтобы прямиком ринулся в паб. Надо, чтобы рядом кто-то был, может, конечно, и не я, ну, в общем… кто-нибудь.

Понятно, что никого, кроме меня, ты не попросишь. Ты перестаешь подозрительно хмуриться и с благодарностью киваешь:

– Спасибо, Джесмин.

– Хочешь, давай прямо сейчас?

– Сейчас?

– Угу, – небрежно пожимаю плечами. – Пора с этим покончить. – Оборачиваюсь к Санди: – От него ушла жена. И оставила письмо. Он его не читал. И это правильно. – Снова смотрю на тебя: – Я его прочитаю. Давай его мне.

Санди закрывает рот ладонью, чтобы спрятать насмешливую улыбку. Какие у него длинные сильные пальцы. Как у пианиста.

– Нет, слушай, давай не сейчас. – Тебя пугает перспектива сделать это немедленно.

– Почему же?

– Джесмин, ну что ты, ей-богу. Сейчас у нас другая проблема, надо следить за домом доктора Джея.

– Ты следи, а я прочту.

Как бы не так. Я моментально подменю его на настоящее, а то письмо потом уничтожу. Ничего не поделаешь, придется тебе ознакомиться с оригиналом, сколь бы он ни был огорчителен.

– Здесь дети. Не хочу, чтобы они случайно услышали.

И только я намереваюсь возразить, что нигде в поле зрения никаких детей нет, как вижу двойняшек – они идут к нам от шестого дома, оба очень сердитые.

– Что случилось? – Ты встаешь и идешь к ним.

– Что еще ты натворила? – спрашивает меня Санди с комическим ужасом.

– Ничего, – делаю невинное лицо.

Он смеется и качает головой, как будто я непослушная девчонка. Мне это нравится, и я тоже смеюсь. Он меня насквозь видит, и это замечательно. Уже давно у меня не было такого ощущения – что кто-то меня прекрасно понимает. Разве что с тобой, но это совсем другое.

– Он ничего не купил, – обиженно тянет Крис.

– Только он один из всех соседей, – добавляет Кайли.

– Чего он не купил? – спрашиваю я.

– Наши духи. Мы их сами сделали, из лепестков и воды.

– И травы.

– И дохлого паука.

– Чудесно, – киваю я.

– Ты купила две склянки, – сообщаешь мне ты. – С тебя пятерка.

Только сейчас наконец замечаю, что возле дороги выставлена табуретка, покрытая красной бумажной скатертью, на ней стоят в ряд баночки с подозрительной бурой жидкостью, в которой плавают какие-то малосимпатичные козявки. Ценник гласит, что каждая баночка стоит 50 центов. Почему тогда я должна тебе пятерку, для меня загадка, но, учитывая, что я подделала письмо твоей жены, не будем торговаться.

– Что он сказал? – сердито спрашиваешь ты у малышей.

– Кто – он? – тихонько осведомляется у меня Санди.

– Топ-менеджер. Сосед, который снимает дом номер шесть, – поясняю я и оборачиваюсь к детям.

– Ничего не сказал. Он по телефону разговаривал. А потом говорит: нет, спасибо. И дверь закрыл.

– Чертов поганец, – фыркаешь ты, и они хихикают.

– Этот чувак меня уже порядком достал, – раздраженно бормочешь ты и непроизвольно сжимаешь кулаки.

– И меня тоже. Я ему машу «здрасте» каждое утро с тех пор, как он переехал к нам, а он ни разу даже не поглядел на меня.

Санди смеется.

– Вам обоим срочно пора на работу. Вы слишком близко к сердцу принимаете всякую ерунду.

– Ну так найдите ей работу, Санди, – говоришь ты с озорным блеском в глазах.

– Это идея, Мэтт, – весело отвечает он.

– Может быть, стоит пригласить ее куда-нибудь поужинать. Обсудить детали. – Мы все отлично понимаем, о чем он, но Санди невозмутимо кивает:

– Может быть. Если это поможет.

Ну все, давайте сменим тему. У меня сейчас есть более насущная проблема.

– А ведь всего-то и требовалось, что слегка раскошелиться. Дети старались, такие чудесные духи сделали. Он хоть попросил дать ему их понюхать?

– Нет, – фыркает Крис.

– Ну и жадюга.

Это бесит тебя еще больше, чего, собственно, я и добиваюсь.

– Так, все, я иду с ним пообщаться.

– И очень правильно, – поддерживаю тебя я.

– А что вы ему скажете? – Санди широко улыбается и кладет ногу на ногу. Я вижу загорелое бедро в прорехе его модных джинсов.

– Скажу, что надо вести себя по-человечески, если хочешь иметь добрые отношения с соседями. А не хочешь, так катись отсюда. Что за гадство, им всего семь лет.

– По-моему, вы переживаете больше, чем они, – говорит Санди.

– А еще он отказался от приглашения доктора Джея на барбекю. А доктор его от чистого сердца позвал, – подливаю я масла в огонь.

Санди одновременно хмурит брови и улыбается, пытаясь понять, что у меня на уме.

Все, ты твердо вознамерился идти выяснять отношения с менеджером. Супер! А я тем временем быстро проберусь в дом – дверь, я вижу, у тебя не заперта, – найду свое письмо и заменю его на настоящее.

– И ты со мной, – вдруг говоришь ты.