Голова пошевелил тощим ртом.

— Хасан, ты же богатый. Заплати дьякону, пусть тебе карты покажет. Сам можешь караван под землей снарядить.

— Нэ могу. Уже просил. Дыва раза гаварил, больше просить нэ буду. Галава, ти дьякона Назара знаешь. Он чужих близко к нефти нэ пустит.

Рыжий пнул меня под коленку. Мол, давай решайся.

— Хасан, если я тебе добуду карту… Я хочу долю в караване, — заявил я.

У Хасана открылся рот. Будто я его самого взамуж позвал, ага. Рустем выронил костяшки. Толстый Тимур поперхнулся дымом. Стал кашлять и бить себя в грудь.

— Твердислав, у нас была честная сделка. Чич руки разбивал, э? — напомнил Хасан.

— Ну разбивал…

— То другая сделка была, — влез Голова. — Мы все честно сделали…

— Э, пагади, Галава, — замахал толстыми руками Хасан. — Твердислав, я разве гаварю — отдайте мине машину, которая из нефти бензин делает? Я разве гаварю — отдайте мине станки? Зачем ти такое сказал? Хочешь торговать — собирай свой караван, строй фургоны, ставь пушки, ищи дороги. Нэ хочешь бить приказчиком — нэ надо. Будем просто друзья, да?

Ну чо, ясное дело, противно мне стало. Поглядел я на их довольные черные рожи, ага, так и повбивал бы носы в щеки! Ну не умею я торговаться и хитрить, нипочем мне Хасана не обдурить. Если бы Иголка была со мной, она бы выручила.

Жирный Тимур сосал табак через воду. Рустем с Ахмедом играли, катали костяные кубики с точками. Хасан стукнул ногой по большому волосяному мешку:

— Смотри, Твердислав. Зыдесь подарок Факелу и Автобазе. Дывадцать пакетов прозрачной пыленки. Против воды, против дождя. Будет ваша.

— Заранее за нашу гибель подарки даришь?

— Зачем так гаваришь? — не обиделся Хасан. — Бить может, вас не убьют… Ну чито, Галава, когда пойдете на Факел?

— Никуда мы не пойдем, — заулыбался рыжий. — Зови отшельника, будем письменно договор составлять.

— Письменно хочешь? — Хасан маленько напрягся, но спорить не стал. Пока пацаненок бегал за Чичем, все молчали.

Ну чо, Чич пришел тихий, как всегда. Под кожаной маской ничего не видать. Тихий и опасный. С ним был ученик, вроде такой же, что и прежде. Поди пойми, ешкин медь, сгинул прежний ученик на Берегу или мы с рыжим ошиблись.

— Про чито договор писать будем? — Хасан с важным видом взялся за утиное перо.

— Про старый бункер, про карту, про трубу…

— Слюшай, зачем так гаваришь? — Маркитанты кости побросали, задергались маленько. — Такой договор нельзя писать…

Отшельник сидел себе тихонько, будто его вовсе не касалось.

— А придется, — сказал Голова. — Иначе желчи тебе не видать.

— Мы хотим долю в караване, — повторил я.

— Твердислав, ти знаешь, сколько нужно денег? — стал вздыхать Хасан.

— Ты чо, маркитант, русский язык перестал понимать? — спросил я. — Сейчас договор напишем. На весь товар, что мы выручим с продажи пушек и гранат, мы входим долей в караван. Тогда мы согласны быть приказчиками. И согласны искать трубу под рекой. Если не нравится, до свиданьица.

— Пагади, пагади… — Хасан жутко растерялся. Ясное дело, он был уверен, что я, как прежде, всю добычу понесу на Факел, в общий котел. Иголка мне как раз про это много говорила. Три раза ко мне в лесу бегала и всякий раз башку сверлила, ага. Про то, что нельзя кланом и колонией жить, как мураши или пчелки живут. Что, мол, пока мы все в общий котел тащим, никто из нас разбогатеть не может, даже самый умный. Антиресу к деньгам нет, вот оно как!

— Пагади, Твердислав, ти разве устав Факела хочешь нарушить? — опомнился Хасан.

— Экий ты умник, и про устав наш слыхал?

— Но… слюшай, так же нельзя, тебя же выгонят… — Маркитанты быстро зашептались на своем.

Вот как раз так Иголка и предсказала. Черные дядьки даже не сомневались, что мы снова голые и нищие останемся. Выходит, верно мы с ней просчитали, и взад отступать некуда.

— Не твое дело, выгонят нас или нет, — сказали мы. — Пора нам, пошли мы.

— Как пошли? Куда пошли? — заблеял Рустем. — А как же желч земляной?

— Да неохота вам продавать, — сказал я. — Чо-то больно вы воду мутите. Я другого покупателя нашел. Он нас дурить не будет.

Ясное дело, просто так я лялякал, вроде как дразнил его. Но Хасан еще быстрее забегал, задергался, траву курить бросил.

— Гыде же я вас обманул, э? Доспех тебе дарагой принес…

И снова я ляпнул наугад. Ну чо, видать, день такой удачный, снова я угадал.

— Обманул, что холерная земля против нео годится, — сказал я. — Теперь я знаю, для чего она.

— Что ты за нее хочешь? — нахмурился Хасан. Зацепило его, ага. И на отшельника косится, такое зло его взяло, что наш судья лишнего наслушался. А тот знай себе сопит, в уголке греется. Мне вдруг показалось, что наш однорукий гадальщик — самый опасный человек в контейнере Хасана. Не знаю, почему так подумал, тихо слишком сидел он, что ли. На то я и охотник с детства, чтоб издалека чуять.

— Э, Хасан, пагади, ничего нэ добавляй! — влез Рустем. — Договор честный бил, да? Оплата за товар у Чича. Если факельщик нарушает договор, ми ничего не платим.

— Хасан, гони чумазых, — подал голос Тимур. — Нэт в лудях чести никакой…

— Я сказал, что хочу. Один фургон в караване — наш. В общую долю. Если теряем мы — теряют все.

Рустем зубами аж заскрипел.

— Это кто про честь ляля? — заржал над Тимуром Голова. — Это ты, Тимур, в прошлом годе нашим на базу гнилую шерсть продал?

Тимур запыхтел, но заткнулся.

— Ну что, красавчики, долго рядить будете? — проснулся отшельник. — Либо пошли, либо меня девки ждут, на женихов косточки раскинуть…

— Если в долю возьму, карту принесешь? — Хасан стал так сильно дергать себя за бороду, что я испужался — с ушами вместе оторвет.

— Такого обещать не могу, — сказал я. — Вдруг нет никакой трубы и никаких карт? Вдруг мыши давно съели?

— Харашо, шайтан! — Хасан опять забегал. Присел возле Чича. — Э, уважаемый, как такое записать, нэ пойму. Можешь такой договор записать?

— Могу что угодно записать, — покивал отшельник. — Но сперва надо сделку завершить. Пойдем посмотрим на вашу желчь.

— Это как мы пойдем? — задергался рыжий. — У меня нож один, остальное в карантине пожгли. И меч у Славки забрали…

— Ми вас будем охранять, — погано улыбнулся Рустем.

— Тогда пойдем к Гаражам, пока не стемнело, — сдался я. — Только вы все идите следом, нам кой-чо обсудить надо.

— Э, пожалюйста, обсуждай сколько хочешь, — засмеялись торговцы.

Вышли мы с рыжим из контейнера, поперли в обход Базара, чтоб никто знакомый не встретился. Маркитанты следом плетутся, бормочут на своем, за ними — Чич с худосочными учениками, у каждого на спине — тяжелый узел. Ну чо, глядеть на них смешно, какая там охрана, еле наш гранатомет несут!