– Уничтожить войска захватчиков, – отчеканила она. – Убить предателей – каждого солдата Бессмертного легиона и всех тех, кто облачен в их белые плащи. Пробейтесь сквозь них и освободите путь к вратам.

Зеленые бросились в атаку так быстро, что у Теллиуса зарябило в глазах, ему оставалось лишь изумленно наблюдать. Мимо леди Саллет бежали колонны ее необычных солдат. Сама же она могла спокойно стоять, не выпуская руки Теллиуса, позволяя потоку воинов течь мимо них, чтобы выполнить свои обязанности.

Первые гигантские зеленые воины влетели в ряды Бессмертных, скосив их как траву. Они вытащили огромные мечи и размахивали ими с такой силой и скоростью, что разрубали троих противников одним ударом. От ударов и пинков зеленых фигур Бессмертные подлетали в воздух или валились на землю. С начала атаки сердце Теллиуса не успело сделать и дюжины ударов, а резня уже внушала ужас.

Никто не замечал молодой женщины в обгоревшей и разорванной одежде, стоящей у дороги спиной к западным вратам. Нэнси рванула вперед и наткнулась прямо на Зеленый отряд Саллет, задев ладонями одного или двух солдат, пробегая мимо.

Зеленое сияние, заливавшее улицу, померкло, воины потускнели и посерели, утратив признаки жизни. Через несколько мгновений все шестеро огромных воинов, закованных в доспехи, застыли на месте. Один из них пошатнулся, когда Нэнси пробегала мимо него, и он медленно упал, подмяв под себя нескольких вопящих Бессмертных. Из глубины панцирей остальных гигантских воинов раздались растерянные возгласы. Запертые внутри живые люди оказались в ловушке в собственной броне и не могли даже двигаться. Их словно заживо заколотили в гробы.

Молодая женщина оставила поле битвы позади. Она шла защищать свой город, и глаза ее горели красно-золотым огнем.

Нэнси шла словно в вязком тумане и чувствовала, как ее переполняет необузданная мощь, которую она вытянула из зеленых воинов. Ей едва удавалось удерживать эту силу внутри себя, она чувствовала, как от нее летят искры, и радовалась возвращению могущества. Это куда лучше, чем наблюдать со стороны. Дариен был ее домом. Несмотря на все его недостатки, другой родины у Нэнси не было. Она – горожанка Дариена, и, возможно, нынешней ночью это сыграет свою роль.

Будь она проклята, если позволит армии захватчиков ступить на улицы города. Пусть даже король Йоханнес сосредоточивал в себе все, что она ненавидела, но все-таки он был их королем, а не каким-то бастардом-узурпатором. Она видела Йоханнеса мертвым, и это была самая интимная из всех встреч. Она видела его в ту минуту, когда он не мог отвернуться от ее взгляда, когда вся его королевская гордость лежала у нее на ладони. Король казался таким беззащитным, обычным молодым мужчиной, которому не суждено было постареть. Он заслуживал лучшей участи.

Остановившись, Нэнси обнажила зубы в улыбке. Ближайшие к ней ряды Бессмертных погибали. Вокруг девушки образовался пустой круг. Солдаты словно ощущали необузданный жар, исходящий от улыбающейся им женщины.

Нэнси рассмеялась, чувствуя, что снова оказалась на грани безумия, когда ее переполнила сила. Наверное, для одного человека этого все же слишком много. Там, в пустыне, Доу намекал на что-то подобное, вспомнила она. Девушка вскинула руки, и, хотя в руках было пусто, ближайшие к ней Бессмертные вздрогнули.

Это оказалось совсем не сложно. Не пришлось ни указывать пальцем, ни стискивать зубы, ни вращаться и подпрыгивать. Нэнси просто отпустила огонь, бушующий внутри ее, и улицу залил ослепительно-белый свет, сопровождающийся оглушительным треском и жаром. Она поморгала и, когда зрение вернулось к ней, увидела, что дюжина ближайших к ней рядов Бессмертных слилась в единую обгоревшую массу. Генерал, по-прежнему сидя в своей карете, указывал пальцем на Нэнси. Неужели он так далеко? Девушка выпустила в него стрелу огня и обнаружила, что огонь разрезал воздух, но замер возле линии, которую не мог преодолеть. Губы ее сжались от ярости. Если это и безумие, то справедливое, подумала она.

За ее спиной раздался топот ног марширующих солдат. Нэнси тут же отошла в сторону: она уже вдоволь насмотрелась на револьверы, копья и прочие виды оружия. Чем больше она будет двигаться, тем больше у нее шансов выжить, подумала она, потому что им будет сложнее прицелиться.

Она переступала через сожженные ряды захватчиков, людей, которые могли бы ворваться в ее город, если бы их не превратили в жалкие дымящиеся куски угля. Если бы Нэнси дотронулась до одного из них, он рассыпался бы, превратился в кучку пепла и искореженных кусков металла. Но впереди оставались все еще живые люди, до которых она не могла достать. Еще дальше выстроились офицеры Бессмертных, раздававшие приказы уничтожить ее.

Загрохотали выстрелы, полетели стрелы. Нэнси словно окружили мухи и пчелы, они жужжали прямо у нее над головой. Нахмурившись, девушка попыталась вспомнить, насколько сильную боль ей пришлось испытать в прошлый раз. Она сосредоточилась, и вокруг нее образовалась сфера такой высокой температуры, что сам воздух затрещал. Она не знала, защитит ли это от пуль и стрел, но уже начинала злорадствовать. Она двинулась вперед, и солдаты либо отскакивали в стороны, либо сгорали на месте в столбах пламени. Глубокий колодец силы внутри Нэнси был полон до краев, шесть серых статуй служили тому доказательством. Воздух вспыхивал искрами, соприкасаясь с раскаленной сферой, а сама Нэнси чувствовала себя прекрасно, ее не касалось ни малейшее дуновение. Она шла сквозь ряды Бессмертных, словно по пустой улице в весенний день, оставляя за спиной скорчившиеся обугленные трупы.

Элиас увидел, как узор событий перед ним меняется. Яркие линии начали перемещаться, маленькие промежутки стали появляться среди золотых струн, видных одному ему. Люди, целившиеся в него из револьверов и грозящие мечами, были дисциплинированными, но не бесчеловечными. Справа с грохотом мелькнула ослепительная вспышка, а затем волна жара, высушивая воздух, стала медленно подступать к воротам поверх людей. Элиас не поворачивал головы. Он стоял и ждал.

В этой неестественной тишине охотник уже не казался угрозой. Он определенно выглядел не более опасным, чем любой другой мужчина на этой части улицы. Элиас ждал, и время, казалось, замедлилось. Он заметил, как генерал перевел взгляд с него на дорогу, ведущую в город. Когда командир утратил внимательность, некоторые из его людей тоже позволили себе отвлечься, хоть на долю секунды. Один из них поднял револьвер, чтобы прицелиться, – несомненно, его так научили.

Элиас не переставал заглядывать в будущее с того момента, как впервые привлек внимание генерала. Он знал, что стоит ему сделать резкое движение, как в воздухе перед ним прожужжат пули. Он видел их пересекающиеся траектории в виде линий или нитей. Он не сможет ни уклониться, ни пригнуться так, чтобы не получить хоть одну пулю, они были слишком быстрыми. Все, что он мог сделать, – это быть в другом месте, когда прозвучат выстрелы. Картинки мелькали и таяли в воздухе, непрерывно меняясь.

Он напряг свои способности до предела. Элиас увидел неясные очертания вариантов развития событий для каждого из стоящих вокруг солдат, словно они отрастили новые темные руки-тени. Это было настолько сложно, что даже пугало. На его глазах вдруг возникло большое пространство в нескольких секундах впереди – достаточно большое, чтобы он мог там укрыться. Почти. Охотник вздрогнул, зная, что будет больно, и закрыл глаза. Он двинулся вперед, прямо под шквал пуль.