роль паруса, начав тормозить мою горизонтальную скорость. Замедление оказалось слишком быстрым, поэтому я свернулся калачиком, сводя сопротивление потока воздуха на нет.

Наконец мои подошвы коснулись помоста, я тут же опустился на колени, и левой рукой упёрся во влажную крашенную фанеру. Подошвы, наколенники и перчатки подбиты акульей кожей, подобной наждачной бумаге, и сцепление получилось что надо. Поэтому мне удалось удержаться без труда. Что тут сказать, тренировки не прошли даром.

Я и Настя приземлились, чуть ближе к первой реактивной установке, Коготь и Болт позади нас. Едва обретя устойчивость, мы с Феей вскинули ружья. Хотя, с неприбранными перепонками, это было довольно неудобно. Они то и дело ловили порывы ветра, норовя уронить доморощенных десантников.

Команда «Кистеня» и не думала праздновать труса, или проявлять растерянность. Последняя если и имела место, то уже прошла, пока мы летели к дирижаблю. Так что, обслуга ракетных установок, сдёрнув со спины карабины, бросилась в атаку.

С одной стороны, они вроде бы совершили глупость, перекрыв сектор стрельбы для картечниц. Но с другой, мы уже во всей красе проявили свою неуязвимость, и бог весть какой запас прочности у наших щитов. Поэтому они и не стреляли. И скорее всего не собирались использовать оружие в качестве дробящего.

Глупо полагать, что при такой защите у нас нет «Кольчуг». Но ведь карабин можно использовать в рукопашной схватке и в качестве подручного средства. К примеру, поддеть ногу, или захлестнуть ремнём шею… Да мало ли способов. А мы всё ещё в комбинезонах-крыльях, и по грации соперничаем с пингвинами выбравшимися на айсберг.

Я не успел выстрелить, как первые трое, уже практически вплотную приблизившиеся к нам, снопами повалились на палубу. Однозначно Настя приласкала своим плетением «Рассеиватель». Оно не только развеивает Силу из амулетов, но и ненадолго парализует их обладателей.

Едва атакующие попадали, как загрохотала ближняя к нам картечница, наводчик которой уже не опасался попасть в своих товарищей. Дистанция порядка двадцати пяти метров. Считай, что в упор, но несмотря на это, большинство трассеров прошли мимо. Впрочем, и имеющихся попаданий хватало, чтобы заставить меня нервничать. Делая над собой усилие, я прицелился в матроса и потянул спусковой крючок.

Стальные щиты на картечницах и пушках тут не пользуют. С одной стороны, вроде как и эпоха не та, с другой, наличие амулетов сильно расхолаживает в плане защиты. А потому попасть в грудь наводчика не составило труда. И ему хватило одного единственного выстрела. Стреловидная пуля с лёгкостью сокрушила защиту.

Согласно сведений предоставленных жандармами, шляхтич Цешковский решил компенсировать наличие у нас мощного боеприпаса, и сумел выбить под часть своих дружинников шестикаратные «Панцири». Обеспечить всех не получилось, так как подобные амулеты в больших количествах попросту не производились. Стандарт дружин и армейцев вообще трёхкаратники. Так что, всё добытое наверняка ушло десанту, команда же дирижабля снаряжена стандартно.

Передёрнул цевье дробовика, и подстрелил заряжающего, полностью выводя из боя эту огневую точку. До неё так просто не добраться, только по мостику ведущему непосредственно к гнезду.

Рядом дважды грохнул дробовик Насти, гася вторую картечницу. Она вообще стрелок закачаешься. Я нервно курю в сторонке, несмотря на мой боевой транс, позволяющий иметь весьма высокие показатели. Оперирование Силой, позволяло добиваться таких результатов, что диву даёшься. Даже где-то компенсировать несовершенство оружия.

При чём, ведя стрельбу, она ещё и походя приголубила очередную набегающую троицу из обслуги следующей реактивной установки. «Рассеиватель» сработал на раз, и они снопами повалились на палубу.

В нас вновь полетели трассеры, от носовых картечниц. Забухали револьверные пушки, осыпая визжащей картечью, проносящейся мимо, или бессильно опадающей под ноги.

Вообще-то, глупо. Столкнувшись со столь мощными амулетами я бил бы гранатами. На такой дистанции попасть вполне реально. Если прилетит болванка весом в три фунта, со скоростью свыше двухсот сажен в секунду, это ох как неслабо, даже без учёта пироксилиновой начинки. А если учесть насколько успели просесть наши щиты, так хватило бы и одного попадания, с неразорвавшейся взрывчаткой.

Наконец загрохотали пулемёты Когтя и Болта. Первый накрыл плотным огнём палубу, уложив на неё сразу двоих. Второй сосредоточил огонь на пушечном гнезде, по правому борту, упокоив обслугу из троих артиллеристов. Правда, последний попытался уйти, поэтому пуля настигла его на мостике уже у самой палубы.

Наконец нервы остальных не выдержали, они побежали. Мы успели подстрелить ещё четверых, прежде чем последний матрос скрылся в люке шахты, пронизывающей весь дирижабль снизу до верху. Всего их тут три, дистанция вполне приемлемая, и контролировать выходы из них нетрудно.

Ну что сказать, мало на головы экипажа вот такого внезапного десантирования, так ещё и пулемёты. Даже при использовании бердановских патронов, их точность и интенсивность таковы, что они оказались реально убойным аргументом. Если бы нас не дёргал ветер, всё время попадавший в перепонки наших комбинезонов, что затрудняло прицельную стрельбу, то мы вообще никого отсюда не выпустили бы.

— Я и Коготь держим палубу. Фея и Болт, сворачивайте крылья, — заталкивая в приёмное окно дробовика патроны, приказал я.

— Принял.

— Приняла, — практически одновременно ответили они.

Я огляделся в поисках «Альбатроса». Василиса уже закончила разворот, и сделав следующий заход и на высоте не больше полутора сотен сажен выбросила остальных восьмерых членов отряда. Они стремительно приближались и через пару стуков сердца начали приземляться на верхнюю палубу.

Вот как-то сомнительно, что у них получилось бы уцелеть при такой-то обороне. Тут и выучка у расчётов куда лучше, чем на обычном торговце, и стволов побольше будет. Так что, нужно делать выводы на будущее, и подумать об усиленной защите личного состава.

Едва разобрались с крыльями, как бросились вязать шестерых обеспамятевших, которых приласкала Настя. Получалось это споро, благодаря заранее подготовленным концам верёвок. Оставалось завести руки за спину и за стойку леера, сунуть их в петлю да затянуть. Я научился этому узлу у кочевников промышлявших людоловством. Метод довольно жёсткий и хорош только когда мало времени, после нужно перевязывать путы, чтобы не нарушить кровоток.

Пока трое держали под контролем выходы на палубу, четверо вязали бесчувственные тела, остальные шестеро, разбились по парам и бросились к гнёздам. Хотя с начала выброски и успело произойти многое, времени пока прошло мало, и у убитых нами имелся ещё шанс возродиться. Лучше уж пленные, чем убитые.

Человеколюбие тут ни при чём. Как не имеет значения и возможность получить за них выкуп. Тут ведь феодальное общество, а потому сюзерен в ответе за своих подданных. Это судьба наёмников никого не волнует, кроме них самих. Однако