Ребекка пристально наблюдала за Баком, выискивая любые признаки и намеки на то, что он уже знал об инциденте. Но Бак оставался сдержанным и деловитым, сидя за металлическим столом и записывая показания Рикки и Эша.

Когда они закончили, Бак закрыл свой блокнот и сказал:

– Спасибо, что пришли. Я разберусь с этим. Наверное, какие-то парни спьяну накуролесили и решили убраться подальше, когда увидели приближение другого автомобиля.

– Это все равно преступление, – сказал Эш. – Вождение в пьяном виде и бегство с места происшествия.

– Да. Я же сказал, нужно разобраться с этим. – Бак посмотрел на часы и встал. – Пьяные балбесы на здоровенном автомобиле с передней защитной дугой? Может быть, им показалось, что они сбили оленя? Лишь немногие водители проезжают там в это время года, особенно в темноте.

– Вот именно, – сказала Ребекка, тоже поднимаясь на ноги. Эш и Рикки последовали ее примеру; металлические ножки стульев заскребли по полу.

Бак покосился на Эша:

– А что вы сами там делали, ребята, в такой поздний час?

– А какое отношение это имеет к дорожному происшествию? – мрачно отозвался Эш. Напряжение между ними почувствовал даже Рикки, который отступил к двери. – Это вторжение на мою землю, – добавил Эш.

– На неиспользуемую землю. – Бак подошел к двери кабинета и распахнул ее перед ними. – Я дам вам знать, если что-то выясню.

Эш и Рикки пошли по коридору, но Ребекка задержалась.

– Бак, на чем ты ездишь, когда не пользуешься служебным автомобилем?

Бак сердито сверкнул глазами. Она чувствовала энергию, пульсировавшую в его теле. Бак был раздражен: его отношения с Эшем Хогеном никогда не были особенно теплыми. Это можно было понять с учетом его былого увлечения Уитни Ганьон и рассказа Эша о том, как молодой Бакки наблюдал за их совокуплением в амбаре. Бак помнил, что Эш видел, как он смотрел и мастурбировал. Темная память о том вечере связывала их обоих негласным обетом молчания.

«Ох уж эти взаимные секреты, которые мы храним ради личной выгоды», – подумала Ребекка, глядя в ясные зелено-голубые глаза Бака Джонстона.

– У меня пикап «форд F-350», – буркнул он. – Как и у половины мужиков в этом городе. Другая половина водит «дженерал моторс», «додж» или «сильверадо».

– У тебя автомобиль черного цвета?

Он прищурился.

– На что ты намекаешь, Бекка?

– Это он был припаркован на стоянке рядом с «сильверадо» моего отца, когда я в первый раз приехала к тебе и забрала отцовский автомобиль?

Молчание.

Красно-белый флаг с кленовым листом хлопал за окном на ветру, чистый и яркий на фоне светло-голубого неба, как это было и во времена ее отца.

– Это охраняемая общественная стоянка, – сказал Бак, проследивший за ее взглядом. – Ею пользуются работники муниципалитета и пожарные. И да, в тот день я приехал на работу на своем «форде».

В ее сознании возник образ автомобиля, стоявшего рядом со старым «сильверадо»: новенький черный «форд F-350» с блестящей хромированной решеткой, защитными дугами, гидроусилителем руля и другими аксессуарами, включая наклейку на заднем стекле с изображением оскаленной волчьей головы.

Судя по описанию Эша, Тори видела точно такую же наклейку на автомобиле, который столкнул с дороги ее и Рикки.

– Эта наклейка с волком на заднем стекле твоего автомобиля… что она означает? – спросила Ребекка.

Глаза Бака блеснули.

– Охотничий клуб «Волчья стая».

– Где его штаб-квартира?

Он снова недобро прищурился.

– Нигде. Мы просто встречаемся для охоты. У нас есть онлайн-группа, и мы общаемся по электронной почте. А в чем дело?

– Кто состоит в клубе?

Он уперся в нее тяжелым взглядом.

– Некоторые люди оберегают свою личную жизнь. Я не вправе говорить об этом.

– Но должен быть главный контактный адрес.

– Можешь поискать. А теперь прошу прощения. – Бак снова посмотрел на часы. – Мне скоро нужно проводить презентацию для городского совета.

– Сегодня твоего автомобиля нет на стоянке, – заметила она, выходя из кабинета.

– Потому что я приехал на работу на патрульной машине. Бекка…

Она остановилась и повернулась к нему.

– Тебе нужно кое-что запомнить. Рикки Саймон набит дерьмом. Он неисправимый лгун. Более того, – и я это чую, – он до сих пор что-то утаивает от меня или от нас. Либо ты не вполне откровенна со мной. – Бак удержал ее взгляд. – Поберегись.

– Кого?

Бак не ответил и захлопнул дверь у нее перед носом.

* * *

Эш и Рикки ждали в автомобиле, большом темно-сером «GM» с поисковыми прожекторами над кабиной. Ребекка подумала, что Бак прав: почти все мужчины в городе ездят на больших автомобилях темного цвета. Но на автомобиле Эша не было наклейки с волком.

Она забралась на пассажирское место. Рикки сидел сзади. Двигатель работал, и внутри было тепло.

– Что там было? – поинтересовался Эш, включая передачу.

– Я спросила Бака насчет его автомобиля. Думаю, там есть такая же наклейка, какую видела Тори, и он черного цвета. С прожекторами. – В этот момент зазвонил ее телефон. – Это Берт Спайкер, – сказала Ребекка, посмотрев на экран. – Я просила его в ускоренном порядке провести токсикологическую экспертизу.

Она приняла вызов и поднесла телефон к уху, когда Эш вырулил с автостоянки.

– Берт? Что-то уже готово?

– Как вы и просили, я провел тесты в ускоренном порядке. – Спайкер немного помолчал. – Вы оказались правы.

Ее сердце билось как сумасшедшее, пока она слушала объяснения Берта. Эш с любопытством взглянул на Ребекку, прежде чем сосредоточиться на дороге.

Ребекка отключилась и некоторое время сидела в молчании, стараясь успокоиться.

– Что он сказал? – поинтересовался Эш, когда свернул с главной дороги.

– Кетамин, – тихо ответила Ребекка. Ее мозг вертел и переставлял фрагменты головоломки, как при сборке кубика Рубика. – Анализ выявил высокий уровень кетамина в образцах из бедренной артерии и аорты моего отца. Концентрация в аорте была более высокой. Он сказал, что разная концентрация согласуется с неполным распределением вещества в организме. Так происходит, когда препарат вводят внутривенно или внутримышечно.

Она повернулась к Эшу:

– Берт добавил, что инъекция кетамина, в отличие от перорального употребления, оказывает действие в течение нескольких секунд. – Ребекка посмотрела на него. – Выстрел, убивший моего отца, произошел вскоре после инъекции, отсюда и неравномерное распределение. У кетамина короткий период полувывода из организма. Это значит, что он действует очень быстро, а затем выводится, так что следов почти или вовсе не остается. Но в данном случае кетамин остался в его крови, потому что сердце перестало биться, а образцы были взяты достаточно быстро и должным образом законсервированы.