— Это психопат какой-то, — сказал Фил, опасаясь, что вновь появившиеся могут вступиться за земляка. — Он сам на меня напал.

— Это не тот, — негромко бросил один из вошедших. — Этот не нужен.

Сопровождая свои слова, он выдернул из-под полы невзрачной куртки небольшой пистолет «Беретта-92-СБ» с навинченным глушителем. Фил прыгнул в сторону, но пистолет уже глухо хлопнул, посылая свой смертельный привет. Пуля настигла свою жертву, развернула ее и сбила с ног. Не оставляя раненому никаких шансов, гурянин выстрелил еще дважды. Потом, подойдя поближе, медленно прицелился человеку в голову и вновь нажал на спуск.

— Неаккуратно получилось, — подал голос второй гурянин. — Смотри, как ты тут все перепачкал.

— Ахгар! Где вы были так долго, — прохрипел, с трудом поднимаясь с пола, их товарищ. — Он меня едва не угробил.

— Ничего. Жить будешь, — не глядя на него, ответил тот, который все еще стоял у двери. — Как мы теперь того будем брать?

— Да, он сразу просечет, что тут происходит, — согласился стрелок. — Я не подумал. Увидел, как этот работает, и завелся.

— Ничего. Иначе нельзя было, — смягчился стоящий у двери. — Иначе он мог нам здорово нагадить. Архтанга нам поможет. Но сейчас нам придется изменить план.

— А этого здесь бросим? — спросил, кивая на тело убитого, стрелок.

— А ты хочешь еще и труп с собой забрать? — с сарказмом отозвался тот, кто стоял у двери. — Уходим.

Через несколько секунд только тело погибшего человека да брызги его крови на зеркальных стенах свидетельствовали о недавней трагедии. Дверь отворилась, и на пороге возник франтоватый тьяйерец. Несколько секунд он стоял, словно парализованный, глядя на раскинувшееся у дальней стены тело. А потом метнулся прочь, вопя что-то нечленораздельное.

* * *

Имперский Флот нагрянул в Меото, принеся на своих крыльях спасение для тех, кто еще выжил после яростной атаки гранисянских кораблей. Большие бои кончились, и теперь только отголосками, словно эхо, то тут, то там вспыхивали мелкие стычки между подразделениями имперцев, многократно превосходящими силы противника, и остатками экспедиционного корпуса Граниса. Таких локальных стычек становилось все меньше и меньше. Но после обширного наступления противника, когда на поверхности планет ведутся ожесточенные бои, обязательно остаются разрозненные группы солдат, которые постепенно превращаются в партизан и которых будут искать и отлавливать еще долгое время.

Убедившись в том, что основные группировки врага уничтожены, 1-й Земной флот оставил работу по зачистке провинции на долю немногочисленных уцелевших кораблей 3-го Имперского флота и подразделений Пограничных войск. Группе кораблей 1-го, присланной в Меото, была поставлена более важная задача, чем освобождение провинции от остатков противника. 1-й Земной был направлен в Меото не защищать. Он был послан контратаковать.

Потеряв интерес к мелким боевым действиям в провинции, флот начал рассыпаться в пространстве на группы кораблей, выполняя четкие перестроения. Все было тщательно срежиссировано, и для каждого корабля была расписана его партия, его персональная задача. Поэтому и от командиров судов требовалось на данном этапе лишь старательное выполнение уточненных планов. Без героизма, без инициативы, без фантазий. Звездолеты расплывались по всей провинции, формируя восемь группировок. Впрочем, на самом деле группировок было семь, а восьмая представляла собой вытянутую линию, состоящую из десяти мониторов, занявших позиции на достаточно больших расстояниях друг от друга. Сейчас мониторы переводились в боевой режим: они состыковывались с транспортами, нагруженными до отказа боеприпасами. Транспорты после стыковки превращались в автоматические системы подачи снарядов. После того как монитор занимал позицию, требовалось всего не более часа, чтобы корабль был приведен в боевую готовность. Линии подачи начинали свой бег с огромными цилиндрами снарядов, оснащенных зарядами Гругдта. Эти снаряды, принятые вместе с мониторами на вооружение имперских флотов, обладали мощностью, равной аналогичным по весу зарядам ядерного оружия, но отличались некоторыми положительными свойствами. После взрыва происходило так называемое схлопывание. Помимо того что этот процесс наносил дополнительные разрушения в зоне воздействия, такой взрыв имел четко очерченную и рассчитываемую зону действия. Абсолютная локальность и никаких неконтролируемых реакций или побочных воздействий, как в случае с ядерным оружием. Час истек. Мониторы, как и семь построившихся групп кораблей, замерли в ожидании команды, возвещающей о начале атаки.

Но эти семь групп, в отличие от мониторов, были выстроены в необычный боевой порядок. В каждом отряде центром являлся странный звездолет, более всего похожий на тягач, с огромным «хвостом» подцепленного к нему груза. И груз этот состоял из сотен сигарообразных контейнеров одинакового размера и матово-серого цвета. Окружали этот корабль мощные боевые корабли — линкоры и крейсера. В каждой группе было по одному кораблю-матке и по одному десантному судну.

Часы отсчитали последнюю секунду, и батареи мониторов открыли огонь. Они били по одним им известным целям, где-то в далеком далеке, в сердце чужого государства. Для сторонних наблюдателей этот обстрел мог показаться совершенно мирным и даже праздничным. Огромные корабли, больше похожие на летающие телескопы с пустотелыми объективами, время от времени озарялись едва уловимым сиянием. А затем в раструбах «объективов» появлялось мерцающее и искрящееся облако, словно искрился в морозном воздухе сбитый с зимней ветки иней. И никакого пламени, летящих посланцев смерти, багровых огней торпедных двигателей. Ничего похожего на обычную атакую кораблей. Но то, что происходило по другую сторону межпространственных тоннелей, протягивающихся от мониторов, уже не походило ни на праздник, ни на мирное спокойствие морозной зимы. Там был ад.

* * *

Теплая слизь, то ли болотца, то ли бесконечной лужи мерзко чавкала под ногами, нехотя отпуская рифленые ботинки «Катерпиллер» с высокими берцами. Камуфлированная раскраска формы словно растворилась в липкой бурой глиняной слизи. Как ни старались пехотинцы двигаться осторожно, но эта жидкая грязь была настолько скользкой, что то один, то другой периодически валились в нее, вымазывались в ней с ног до головы и обдавали при этом своих ближайших спутников брызгами. Наконец выбравшись на сухой бок высотки, все почувствовали себя почти счастливыми.

— Теперь мне ваша маскировка нравится больше, — усмехнулся Челтон, оглядывая своих бойцов.

Кое-как стряхнув с себя комки слизи, все двинулись дальше, растягиваясь в походный порядок. Первыми, перемещаясь, будто тени, двигались Шахбаз и Чуй, вслушиваясь в ночные звуки и озираясь по сторонам. Над лесом, к которому они подошли, спустившись с высотки, сгущались сумерки. Но от глаз дозорных не укрылось бы и движение маленького зверька. За ними, на некотором расстоянии, продвигался основной отряд во главе с сержантом. Рита и Ирландец разошлись в стороны, семенили по бокам от основной группы. Лес встретил их своими обычными шорохами, звуками и криками, не предвещавшими ничего дурного. Напротив, этот естественный фон леса лучше любых дозорных говорил о том, что все спокойно. Никаких серьезных приборов, наподобие сканера-топографа, они не включали, да и не взяли с собой. Слишком велик был шанс быть обнаруженными по излучению этих приборов. Группа шла по голографической карте, пользуясь только старыми, «дедовскими» методами ориентирования и простейшими устройствами для определения направления. Едва сумерки сделали лес слишком темным для человеческих глаз, пехотинцы активировали портативные приборы ночного видения, похожие на широкие дымчатые очки. Тьма для путников отступила, и они вновь ускорили шаг.