Я распахиваю глаза и подскакиваю на кровати, словно ужаленная.

Щурюсь от дневного света и судорожно верчу головой по сторонам.

До меня не сразу доходит, что в кровати я одна и никто не нависает надо мной, не пытается снова взять силой.

Демида поблизости нет, а я одета в те же вещи, в которых была накануне. Водолазку и длинную юбку.

Я в облегчении выдыхаю и провожу рукой по волосам.

Немного успокоившись, я снова, но на этот раз неторопливо, осматриваюсь по сторонам.

Да, все в порядке. Комната пуста, а полуобнаженный Демид, смотрящий на меня диким взглядом, и наручники оказались только страшным кошмаром.

Шторы в комнате наполовину раздвинуты, а потому я ясно вижу, что сейчас уже утро или даже день.

Боже, сколько сейчас времени? Как я могла уснуть?

Я ведь хотела подслушать разговор, потом попытаться сбежать. А вместо этого взяла, и проспала все на свете.

Все мои планы полетели к чертям из-за того, что я… Стоп!

Демид сказал мне, чтобы я спала, и я уснула. А до этого, еще в его квартире, он расспрашивал меня обо всем подряд, и я отвечала на его вопросы, при том, что совершенно не хотела этого делать. Рот словно сам открывался.

И тот момент с Кощеем. Когда ноги сами понесли меня к тому человеку.

Неужели он… боже. Неужели он обладает техникой гипноза или что-то вроде того?

Озарение бьет меня словно обухом по голове, и в этот момент дверь открывается и в комнату заходит Демид.

— Привет, — произносит он.

Закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной.

— Как спалось?

— Ты что, владеешь техникой гипноза? — спрашиваю я и соскакиваю с кровати.

— С чего ты так решила, — усмехается Демид.

Но и не отрицает. Значит, мои догадки верны?

— Так это правда? — допытываюсь я, — вчера ты приказал мне спать, и я тут же уснула, хоть и не хотела.

— Тебе на самом деле не мешало поспать.

— Я прошу тебя ответить на мой вопрос, — произношу твердо и смотрю прямо на него.

— Допустим, — говорит Демид.

Хорошо.

— Как это работает? — интересуюсь дальше.

Демид делает пару шагов в мою сторону.

— Хорошо работает, — пожимает он плечами, а во мне закипают неконтролируемая злость и желание пошатнуть его такую бесящую невозмутимость.

— Только это называется не гипноз, а Глас. С его помощью можно заставить человека говорить правду и делать то, что прикажешь, — добавляет он.

— Когда ты расспрашивал меня, ты тоже применял этот… Глас?

— Не на всех вопросах, но, в общем, да.

— Ты подлец! Я и раньше это знала, но теперь… просто подлец!

— Стоит стать честнее с девушкой и сказать все как есть, и в тебя тут же прилетит какое-нибудь ругательство, — усмехается Демид и притягивает меня к себе.

— Отпусти меня.

Я упираюсь руками в его грудь и пытаюсь оттолкнуть.

Стараюсь дышать поверхностно, потому что тело отзывается на его запах неконтролируемым возбуждением.

Картинами моей близости с ним.

— Тебе было бы приятнее, если бы я соврал?

— Раз ты решил быть таким честным, может быть ответишь, зачем я тебе нужна?

— Ты мне нравишься.

— Серьезно?

Осторожно пытаюсь пролезть ему в голову, но в этот раз у меня ничего не получается.

— Если бы ты была более внимательна, ты бы поняла.

— И я должна в это поверить?

— Почему бы и нет.

— Тогда пусти меня в свою голову, — говорю я и пытаюсь пробраться через стену.

Демид усмехается.

— Ты становишься смелее.

Он наклоняется к моему лицу, и я чувствую запах кофе на его губах. Наверное, он пил его перед тем, как прийти сюда. Его руки гладят меня по спине.

— И сильнее. Вчера порылась в голове у моей сестры, признавайся?

Я вырываюсь и отскакиваю в сторону. Отворачиваюсь от него, отрицательно мотаю головой.

Демид подходит ко мне со спины.

— Так уж и нет.

А потом он снова делает это. Применяет свой Глас. Потому что мой рот начинает открываться сам собой.

— Да, кое-что прочитала, — говорю я, развернувшись к нему, и тут же закусываю губу.

Черт, как же мне сопротивляться. Если так пойдет дальше, я выболтаю ему абсолютно все. Даже то, о чем сама не догадываюсь.

— Вы собираетесь использовать меня для своих планов, — выпаливаю я против воли.

Из-за того, что я сопротивляюсь, у меня сводит мышцы лица, но выстоять против приказа Демида у меня никак не получается, сколько ни старайся.

Только бы он не спросил меня о том, что я теперь собираюсь делать.

— И что это за планы?

— Я не знаю, — говорю я, морщась от боли, — она не успела об этом подумать.

От напряжения в висках происходит пульсация, а глаза начинают слезиться.

— Не расстраивайся, мало кто может устоять. Валентин, которого ты называешь Кощеем, тоже применял к тебе Глас, когда попросил подойти к нему.

Я ахаю. Так вот в чем дело. Хорошо, что, хотя бы не сам Демид подтолкнул мои ноги к нему.

— Хочешь, научу сопротивляться? — вдруг спрашивает он и я замираю. Разглядываю его невозмутимое лицо, пытаясь понять, всерьез он говорит или шутит.

— Ульяна?

— Хочу, — произношу осторожно.

— Ладно, тогда начнем после того, как приедем.

— Мы куда-то едем?

Сердце сжимается в страхе от мыслей, что он задумал.

— Ты же хотела поговорить с отцом о своей маме? Или я что-то путаю?

Отрицательно мотаю головой и снова приглядываюсь к Демиду. Тут же уточняю.

— Хочу поговорить, но не думала, что ты… еще помнишь об этом и повезешь меня.

А как же ваши планы насчет меня? Чего вы ждете?

— Я помню обо всем, что касается тебя, — говорит Демид таким тоном, что я сразу же ощущаю нехватку кислорода, поступающего в мои легкие.

Потому что… фиг знает, что у него на уме. Надеюсь, подробности того, как я лежала под ним без одежды он, по крайней мере, не очень помнит.

Мне некуда деть глаза и руки.

— Пойдем завтракать? — спрашивает Демид.

Я осторожно киваю.

Тогда Демид идет к двери, открывает ее передо мной, и предлагает мне первой выйти из комнаты.

Пока мы двигаемся в сторону кухни, я пытаюсь усиленно размышлять.

Демид всегда был для меня темной лошадкой, и я не знала точно, как его воспринимать. Знак минус, конечно пересиливал, но все же…

Вчера вечером я окончательно и бесповоротно причислила его к плохому парню, от которого стоит держаться подальше, к своему врагу.

И вот теперь он говорит, что может научить меня сопротивляться Гласу. А если учесть, что Кощей им обладает, а может и все остальные, подобные