Кантана в ярости замахала руками, едва не опрокинув тюк с тканью. Огромный рулон зловеще покачнулся, но выстоял. Мать использует грязные методы. Давить на совесть – последнее дело. Побрали бы её Разрушители!

Зеркало портала расползлось, поглотив противоположную стену. Изображение в мутном омуте обрело чёткость и яркость. Каждый камушек, каждая пылинка, каждый блик… Кантана даже видела птиц, снующих ленивыми стайками по безоблачному небу.

Крупная рябь пробежала по пейзажу, превратив прямые линии в зигзаги и переломав ветки. На ватных ногах Кантана подошла ближе. Нежданное желание слиться с незнакомым миром вскружило голову и затуманило остатки рассудка. Кантана вытянула руку, мечтая преодолеть запретный рубеж и очутиться по ту сторону…

– Забери меня, – промямлила она незнакомому городу.

Чужой мир ответил ей тусклой солнечной вспышкой. Иллюзорный свет задрожал на рёбрах подпорок и осел блёстками в линиях их щелей.

– Не отдавай меня назад. Защити. Прошу тебя…

Город по ту сторону улыбнулся ей, оскалив окна высоток: то ли с сочувствием, то ли злорадствуя. «Приходи ко мне», – шептал он. Было ли это приглашением на радушный приём, или зовом паука, расставившего сети? Легко ли будет там?

– Не думала, что твои чувства ничего не стоят, – провозгласила мать за дверью.

На этот раз укол совести оказался куда сильнее.

– Не думала, что твои чувства ничего не стоят, – с укором проговорила Анацеа и покосилась на дверь подсобки.

Звенящая, полная пыли темнота выглядывала из щели. Старшая Бессамори уже знала, что Кантана там – дар не давал растеряться. Конечно, она могла бы зайти внутрь сама и выволочь нерадивую дочь за волосы, но такого развития событий хотелось меньше всего. Кантана должна осознать свои ошибки сама. Покаяться и послушаться мать. Пусть учится уступить своей гордыне – это пригодится ей в новой жизни. Там, куда она отправится после того, что должна сделать, все такие!

– Она выйдет, – повторила Анацеа шёпотом. – Выйдет, я чувствую это!

Мальчик-иномирянин стиснул губы и отвёл взгляд. Возможно, он просто устал спорить, но, по крайней мере, не полез со своими возражениями. Потому что знает, малец – на этот раз она, Анацеа Бессамори, права!

Тиарэ опустила руку на лоб и захлопнула глаза, уронив изогнутую ресницу на щёку. Ситуация явно её утомляла. Тилен горбилась чуть поодаль: застывшая, тощая и окаменевшая. Анацеа, конечно же, знала, о чём она думает.

– Прошу вас, – подал голос Нери, но уже без особого энтузиазма. – Не нужно её наказывать. Она – жертва любопытства, только и всего.

– Когда ты поймёшь, Нери, в чём дело, – проговорила Анацеа, вспоминая клеймо на его спине и стараясь сдерживать себя, – ты сам захочешь счёты с жизнью свести.

– Не стоит драматизировать, – Окто высунулась из-за плеча иномирянина. – Чувства неподвластны рассудку…

– Молчи, Окто, – Анацеа знала, что она скажет. Одного отрицать она не могла: уму и сообразительности мошенницы мог бы позавидовать любой член Совета. Применяла бы ещё свои таланты по назначению! – Просто молчи…

– Здравый смысл не может удержать порывов, – Венена вскинула бровь. – Кантана не отстаёт от вас. Правда, госпожа Бессамори?

– Я, кажется, велела молчать, – осекла Анацеа. – Как член Совета…

– Мне больше нечего бояться, – Венена с дерзостью пожала плечом. – Я уже под трибуналом, верно? Вы ведь где-то пропадали целых три дня за девять месяцев до рождения вашей младшей, так? В это же время таинственным образом исчез ваш муж, Кантимир. Не кажется ли вам, госпожа Бессамори, что Кантана слишком смугла и черна для вашего клана?!

Анацеа задохнулась. Ярость пошла горлом, зависнув невысказанными словами на кончике языка. Венена была слишком мала в ту пору, чтобы что-то знать… А, может, она и не родилась ещё к тому моменту. Так значит, либо она намеренно покупала информацию, готовя мятеж, либо в городе во всю обсуждают тайные уголки её жизни! Впрочем, неудивительно. Она, как член Совета, могла вешать горожанам на уши любую лапшу, но только идиоту не бросится в глаза то, насколько Кантана отличается от братьев и сестёр цветом волос, разрезом глаз и тоном кожи. Покровители отметили грехопадение Анацеа и, дабы наказать её, сделали так, что Кантана взяла всё от отца.

– Не кажется ли вам, госпожа Окто, – Анацеа надменно вздёрнула подбородок, – что говорить о внебрачных связях может только тот, кто сам чист?

Огонёк обиды блеснул в зрачках Венены, но на этот раз она удержалась от броска.

– Венена, – проверещала Тиарэ. – Пожалуйста, ты скажешь обо всём потом. Сейчас не время.

– Да вы нас в плен взяли! – Венена покосилась на трёх мужчин, охраняющих выход. – И говорите, что не время?! Какое Положение это регламентирует?!

В кладовке что-то зашуршало. Затем тишину разбавило невнятное шипение.

– Может, сразу внутрь? – высказался один из мужчин. – Хорош время тянуть.

– Нет, – Анацеа мотнула головой. – Никакого насилия. Она должна выйти сама.

– Это говорит человек, что хочет четвертовать свою дочь, – буркнула Тилен.

– Ты поскорее хочешь следом за ней, Тилен? – Анацеа старалась держать себя в руках.

– Позвольте мне пойти за ней, – высказался Нери.

Он рванул было к двери, но один из мужчин, охраняющих выход, удержал его на месте, выставив руку вперёд. Паренёк затравленно поджал губы и с обидой во взгляде покосился на Анацеа.

– Не совершай ошибок, – отрезала Анацеа. – Ты многого не знаешь. Слишком многого, чтобы лезть на рожон.

Остепенившись, Нери попятился. Анацеа чувствовала его отчаяние и страх, и она не желала ему зла, но ничего не могла с этим поделать. Лучше пусть будет в слезах, чем в отношениях с непосвящённой кровной сестрой!

– Мы уходим, – Анацеа неожиданно повысила голос почти до крика. – Ты сделала свой выбор, Кантана Бессамори. Ты спасла свою шкуру, но твои друзья ответят за тебя сполна.

Повернувшись к выходу, Анацеа легонько подтолкнула Нери в спину.

– Ступайте к повозке.

– Я никуда не пойду, – выпалил он.

– И я, – подхватила Венена.

Анацеа перехватила их взгляды: слишком твёрдые, слишком похожие. Всё это напоминало сон наяву: одно из пугающих пророческих видений, которые хочется прогнать до постижения сути. Словно защищаясь, она прикрыла глаза рукой.

– Вам придётся, – пробормотала она уже не столь уверенно.

– Силой погоните? – ярость задрожала в уголках губ Нери.

– Если потребуется.

Анацеа снова взглянула в глаза иномирянина, и грудь опять пронзило лезвие невидимого меча. Сердце ухнуло, упав в пятки. Слишком уж твёрдым казался его взгляд. Вместе с холодом испуга пришло осознание. Нери, казавшийся всегда таким слабым и покорным, не сломается. Скорее уж уступит её блудная дочь.