– Что вы подразумеваете под «построением»? – с недоумением поинтересовался Халед. – Подробнее, пожалуйста.

– Понимаете, ключей и замков скорее всего четырнадцать, – задумчиво объяснил аналитик. – Иначе говоря, семь пар, поскольку печатей тоже семь. А возможно, шесть пар и один человек-ключ, для которого замком являются все остальные. Почему-то последняя модель кажется мне наиболее достоверной, она математически непротиворечива. Смотрите, – он набросал что-то на листке бумаге, вырванном из своего блокнота. – Два противостоящих друг другу взаимосвязанных шестиугольника с точкой совмещения между ними. Иначе говоря, две примыкающих вершинами друг к другу шестиугольные пирамиды. И если Солнцефф – центральная точка, то предсказать, что произойдет в результате ее изъятия, я не возьмусь. Пока недостаточно информации. К тому же, это – всего лишь умозрительная модель. Не имею понятия, что она значит на практике. Уверен только, что крайне важна.

– Это, конечно, очень интересно, но ничего нам не дает, – разъяренно потер лоб ладонью координатор. – Какие практические действия вы могли бы порекомендовать?

– Нам необходимо понять, чего добиваются ключи, замки и ясноглазые. Они связаны. А значит, нужно любой ценой выйти на контакт с любым из них и попытаться выяснить. С ясноглазыми говорить смысла нет – их буддистские коаны понять практически невозможно. Зато остальные могут хоть что-то разъяснить в происходящем. Иначе мы так и будем блуждать в потемках.

– Я думал об этом относительно Солнцеффа, но вы сами не одобрили мой план заставить его пойти на контакт, – тяжело уронил Халед. – Как еще можно его заинтересовать?

– Не знаю, – развел руками Лорино. – Тем более, что его нужно для начала найти, а наши хваленые оперативники опять сели в лужу.

– Сели… – с досадой подтвердил координатор.

– У меня есть одно предположение, основанное чисто на интуиции, объяснить его с точки зрения логики не могу, – аналитик хмуро покосился на шефа, никогда не одобрявшего никакой мистики и прочей ерунды.

– Какое? – устало спросил Халед.

– Джек Полански, – бросил Лорино, нервно потирая руки. – Он первый зафиксированный ясноглазый. Возможно, первый вообще. Я считаю, что Солнцефф идет к нему. Поэтому стоит усилить охрану базы. Однако нельзя применять силовых методов ни по отношению к Полански, ни по отношению к Солнцеффу.

– Посмотрим по обстоятельствам, – холодно ответил координатор. – Но охрану я усилю, благодарю за предупреждение. Это все?

– Почти, – аналитик выглядел неуверенно. – Есть еще кое-что важное. Очень важное!

– Говорите.

– Изучая протокол вашей ватиканской встречи, я обратил внимание еще на один момент – уход неформалов из нашего мира, причем неформалов разной направленности. Поначалу мне показалась непонятной озабоченность Церкви данным обстоятельством. Но обдумав слова кардинала Джинелли, я пришел к выводу, что процентов на восемьдесят, может, немного меньше, он прав. Эти асоциальные личности, я имею в виду неформалов, действительно играют в общей картине социума какую-то важную, но непонятную мне до конца роль. И их уход, судя по всему, может принести обществу немало вреда. Поэтому наш отдел рекомендует подумать о том, как это предотвратить. Но опять же – силовые методы скорее всего не сработают, наоборот, они только ускорят отток уходящих, у них появится уважительная причина для бегства.

– Можно подумать они без причины не уходят… – недовольно буркнул Халед, сам не раз задумывавшийся над этим вопросом. – Вот только чего им вообще надо?!

– Трудно сказать… – вздохнул Лорино. – Но хотел бы обратить ваше внимание вот еще на какую деталь. Смотрите – уходят байкеры, ролевики, музыканты и черт их знает кто еще. Они все очень разные, интересы большинства не совпадают абсолютно. Но все они уходят, а значит, есть какая-то связь, какой-то общий критерий, по которому неизвестная сила определяет, кому дать доступ куда-то туда, а кому – нет.

– Было бы неплохо этот критерий выяснить… – заинтересовался координатор.

– У меня есть некоторые подозрения, но опять же на уровне догадок, – в который раз вздохнул аналитик. – Вы помните уход байкеров. Так вот, как выяснилось, ушли далеко не все. Отморозки и уголовники, которых хватало среди них, все до единого остались. Помимо них остались личности, для которых байкерство являлось всего лишь хобби. И, что насторожило меня больше всего, ни один из тех, для кого деньги и преуспевание являются основным приоритетом в жизни, не ушел. Мы допросили множество оставшихся. И все они утверждали, что ощутили, как нечто огромное, посмотрев на них, с презрением отвернулось, дав понять, что на так называемых «звездных дорогах» такие не нужны.

– Любопытно, – заметил Халед. – Но что это дает?

– А то, что неизвестная сила уводит из нашего мира тех, кто не признает наши ценности, отрицает их. Тех, для кого деньги имеют очень небольшое значение. Их не купишь, вот в чем беда…

– Невозможно! – презрительно отмахнулся координатор. – Просто у каждого своя цена.

– Вот только мы их цену заплатить не в состоянии, – криво усмехнулся Лорино. – По крайней мере, так считают мои лучшие спецы, а я им доверяю. Кого-то, возможно, деньги и удержат, но я сомневаюсь, что такие вообще ушли бы. Их, скорее всего, не взяли бы. Учтите, я не разделяю взглядов этих недоумков, но сумел осмыслить их логику, точнее, отсутствие таковой.

– И что же вы посоветуете? – спросил Халед.

– Кое-кому можно и денег подбросить, – посоветовал Лорино. – Возможно, не напрямую, а сделав что-то затратное, но нужное неформалам. Хотя бы построить те же полигоны для ролевых игр. Да мало ли что еще.

– Дороговато обойдется… – поежился координатор.

– Боюсь, если не сумеем остановить надвигающиеся события, то деньги вскоре нам уже не понадобятся… – цинично усмехнулся аналитик. – Попробуйте озадачить этим русских, у них неформалов уходит больше всего.

– Пожалуй, – задумчиво кивнул Халед. – Сегодня же позвоню Новицкому, пусть займется, поищет, чем можно заинтересовать уходящих. Да и выяснить почему они, с их точки зрения, уходят.

– В таком случае у меня все, – встал Лорино. – Всего доброго.

– Как только что-то прояснится, немедленно докладывайте, – бросил ему в спину координатор.

Оставшись один, Халед встал и принялся бродить по кабинету, как неприкаянный, продолжая думать о случившемся. А затем взял телефон и набрал номер русского коллеги.

* * *

Вход один – ты сам вошел сюда.

Выход? Кто сказал, что он здесь есть?

Воля против воли – не беда,

Все равно я не останусь здесь!

Хэлл

Россия бурлила. Странные, даже дикие события последних дней выбили людей из привычной колеи. Поначалу видение огненного шторма, затем невозможное «хулиганство» байкеров, творивших такое, что ни в одни ворота не лезет. Ну как, скажите на милость, они исхитрились летать верхом на обычных мотоциклах?! Причем спросить было уже не у кого – все, кто мог ответить, ушли в черные воронки в небе по светящейся дороге, а оставшиеся пожимали плечами, сами ничего не понимая. Последних глодала обида за то, что их не взяли, бросив здесь, как какой-то ненужный хлам. После этого каждому человеку пришло свое видение, но общий их смысл был страшен – миру приходит конец, люди исчерпали данный им лимит. Психотерапевты и психоаналитики не справлялись с потоком пациентов, да и чем они могли помочь? Сами были напуганы до безумия. Последним ударом стали прокатившиеся по всей стране торнадо и ураганы, сопровождающиеся багровым цветом неба. Москвичи в ужасе наблюдали, как переломилась и рухнула Останкинская телебашня, но при этом, как ни странно, никто не пострадал. Даже находившиеся внутри выжили – дело обошлось несильными ушибами.