Уаиллар и сам был напряжён и зажат, как уолле, совершивший постыдную ошибку перед наставником. Его, однако, сильно беспокоило то, что они расположились слишком недалеко от аиллоу в месте, известном всем и часто посещаемом. Чем дольше они здесь оставались, тем вернее их бы застал кто-то из аиллуэ, а это могло повлечь очень неприятные последствия. Уйти от преследования в одиночку Уаиллар бы смог наверняка, уходить же вместе с Аолли, когда она в таком состоянии…

Наконец, он решился:

— Аолли, милая, нам нельзя оставаться здесь.

Она вздрогнула и подняла на него глаза. Во взгляде её не было вопроса, она смотрела на него как на чужого, который заговорил на незнакомом языке.

— Если нас здесь застанут, я буду сражаться, пока меня не убьют. Тогда ты станешь лаллуа у какого-нибудь воина, а наше дитя умрёт.

Аолли безмолвно поднялась, подобрала какой-то узел (Уаиллар только сейчас заметил, что она всё это время была не с пустыми руками) и вопросительно взглянула на воина.

Он понял и двинулся вперед. За то время, что они провели у чистого ключа, он спланировал в первом приближении, куда им деваться на ближайший день: южнее, на полпути к озеру, было одно укромное местечко, где он как-то три дня пережидал, пока прекратится погоня после того, как он вырезал в одиночку целый отряд из другого клана. Там была вода, правда, не такая чистая, как в ключе — отдавала болотом, там было, что поесть — росли арраи и лэлээллэ, редкие в этих местах, там было укромное убежище внутри купы кустарника, куда можно было пролезть ползком, а потом поговорить со стеблями и прутьями, чтобы закрыли проход…

Идти туда было, если не торопиться, почти до рассвета.

Они шли, стараясь производить как можно меньше шума. У Аолли, занятой неприятными мыслями, это получалось хуже. Уаиллар перешёл в состояние, в котором мог видеть Жизнь вокруг, чтобы успеть отреагировать, если их догонят или перехватят. При этом он напряжённо и мучительно думал, что же им теперь делать. Что же ему теперь делать, и как спасти Аолли.

И чем больше он думал, тем яснее виделся ему единственный выход, при котором у них оставалась надежда выжить. И хотя выход этот ему очень не нравился — все другие были ещё хуже: они вели его и их ребёнка к непременной смерти, а жену его — в лучшем случае в ааи другого воина, а в худшем — тоже на смерть.

3

Внутри купы кустов было тихо и темно. Солнце ещё не поднялось над вершинами деревьев, но уже осветило их. Заболоченный ручей негромко журчал неподалёку, где тёмная вода его переливалась через подмытый корень старого олоолои. Уаиллар и Аолли успели попить и поесть, после чего воин настоял, чтобы жена его легла отдыхать. Утомлённая тяжёлым и длинным днём, Аолли быстро заснула — или притворилась, что заснула. Уаиллар же так и не мог провалиться в сон, хотя шли уже третьи сутки, как он не спал толком. Стоило ему забыться, как перед его глазами возникали то Великий Вождь Ллуэиллэ, заносящий на него копьё, то круглоухий калека, пытающийся объяснить что-то важное, то счастливая Аолли, хлопочущая в их ааи, как будто ничего из того, что с ними стряслось, не случалось вовсе, — а то ещё что-то мучительное, от чего сердце Уаиллара проваливалось куда-то вниз — и он тут же просыпался.

В конце концов, когда тени начали уже удлиняться, его всё-таки сморило, хотя это было больше похоже не на сон, а на потерю сознания.

Проснулся он в темноте, чувствуя себя совершенно разбитым, что было ему непривычно. Аолли рядом не было, и Уаиллар вскочил в ужасе: ушла! Потерялась!

Но тут он услышал, как она плещет водой в ручье, утоляя жажду. Выяснилось, что Уаиллар забыл дышать; теперь он, наконец, выпустил воздух из лёгких, отдышался и попытался немного размяться, стараясь производить как можно меньше шума.

Потом он вышел к ручью и подошёл к жене. Она подняла на него взгляд, полный боли:

— Я почти не спала эту ночь. Думала, что же будет с нами, и что нам делать. Я не хочу в лаллуа, я не хочу, чтобы наш ребёнок умер, я не хочу другого мужа. Я выбрала тебя, когда ещё была слишком мала, чтобы рожать. Мне трудно с тобой сейчас, но другого аиллуо я не хочу.

Душу Уаиллара будто омыл тёплый источник; он открыл было рот, но Аолли прервала его:

— Мы всё равно ведь умрём? Я сколько ни думала, не увидела нам пути, чтобы не вёл к смерти. Одним нам в Лесу не выжить, особенно когда появится маленький. Да и обязательно кто-то наткнётся, где бы мы ни устроились. Если только уйти совсем на север, к снежным горам — но, говорят, и там живут аиллуэ.

— У нас есть выход, — сказал Уаиллар, — но он может тебе не понравиться. Нам надо уходить к многокожим, у которых ты была в плену.

Она посмотрела на него как на безумца. Потом в её взгляде начало проявляться понимание.

Уаиллар поспешил добавить:

— Тот многокожий, который отпустил меня в Лес. Он поступил как воин, он сдержал слово. Он не был к нам враждебен, он нашёл для тебя пищу, когда ты была в плену. Он не обижал тебя, пока вы добирались до Леса?

Она сделала отрицательный жест.

— Ну вот. Мне кажется, он не прогонит нас, особенно если мы сможем быть ему полезны. А мы сможем, по крайней мере, в Лесу и около него. Мы лучше видим, лучше слышим, лучше обоняем и чувствуем Жизнь. Мы предложим ему свою охрану, особенно от других аиллуэ.

— Но если многокожие потребуют, чтобы мы показали им дорогу в наш клан…

— Мы скажем, что они убили всех воинов, и клана больше нет. Скажем, что в таком случае все уходят в другие кланы, и наш аиллоу всё равно пуст.

— А что будет дальше?

— Мы выживем. Мы постараемся привыкнуть к многокожим. Мы поживём с ними — может быть, получится хорошо, и тогда можно будет жить с ними долго. А там Великое Древо подскажет, что нам делать. Главное, чтобы жива была ты, и чтобы жив был наш ребёнок.

Аолли тяжело вздохнула:

— Тогда пошли, нам надо как можно скорее отыскать их следы.

Вот за это он и любил её больше собственной жизни.

4

Найти в Лесу след отряда многокожих — задача для уолле, впервые вышедшего на охоту. Сложнее было идти так, чтобы не попасться на глаза никому из аиллуэ. Но по какой-то удивительной причине за несколько дней, что они шли в относительной близости от своего поселения, им ни разу не встретились даже свежие следы соплеменников. Уаиллар даже начал опасаться, не угадал ли он, и не погиб ли весь клан — хотя там, на роковой поляне, было чуть больше половины всех его воинов.

Он знал, что Оирраэ с десятком аиллуо отправился за женщинами в клан Уллиэр. Он не знал, что Великий Вождь Ллуэиллэ послал второго, последнего военного вождя племени, Ллаэри, ещё с парой десятков воинов вслед за Уаилларом — подстраховать, если у того получится, или убить, если нет, и тогда самим попытаться вытащить Аолли. Они разминулись, потому что воины пошли в обход озера, решив не переплывать его залив, как сделал Уаиллар.